Музыка джунглей

Борис Гребенщиков. «Джунгли»

Старая как мир истина гласит: каким бы сильным и быстрым ты ни был, со временем обязательно найдётся кто-нибудь сильнее и быстрей тебя. Такова жизнь; даже банальные кухонные ссоры заканчиваются порой весьма плачевно. Чего уж тогда говорить о битве профессионалов; особенно если поединок происходит ночью, под проливным дождём, на крыше одного из самых высоких памятников вавилонской архитектуры!

Когда каюкер разжал пальцы, вцепившиеся в скользкую мокрую жесть, и камнем полетел вниз, в голове его билась только одна, очень странная и невероятно назойливая мысль: «Сорви немедленно набедренную повязку, идиот!!!» Неужели я эксгибиционист, в ужасе подумал Иннот, обгоняя на лету дождевые капли, и последнее моё желание — показать всему миру голую задницу! Что за бред! Неужели я спятил от страха? Пальцы меж тем зажили собственной жизнью — и судорожно рванули узел.

Клочок ткани тут же унесло в ночь; а спустя миг кожа каюкера с тихим хрустом вдруг отстала от запястий до ступней, образовав тугие, вибрирующие под напором воздуха перепонки между руками и ногами. Ветер хлестнул наотмашь, врезался в тело исполинской ладонью, замедляя падение. Дыхание на миг перехватило.

«Вот это да!!!»

Словно громадная летучая мышь, какие, говорят, водятся в джунглях далеко на юге, Иннот поплыл в струях воздуха, раскинув руки, всё дальше и дальше от Университета. Внизу мелькали огни городских кварталов. Он слегка шевельнул локтем — и заложил широкий полукруг над городом.

«Невероятно! И я жив! Жив!!!»

Он расхохотался.

Тело, надёжное и испытанное, в который раз спасло его от неминуемой гибели — спасло, подарив к тому же ни с чем не сравнимую радость полёта! Паря в напоённой дождём ночи, среди вспышек молний, под рёв урагана, Иннот вдруг во всё горло запел её— самую вавилонскую из всех вавилонских песен:

— Бай зе риверс оф Бэбилон, зеа ви сет даун, е, е, ви вепт, энд ви римембед За-айон!* [Для особо интересующихся: автор НЕ ЗНАЕТ, откуда Инноту известна песенка «BoneyM» и почему он считает её самой вавилонской.

] Дарк тиаре оф Бэбилон!!! — орал он, проносясь над крышами, едва соображая, что делает. — Е-е-е-е!!! Ю гот ту синг э сонг!!! Каюкерз форева!!!

Порывы ветра мотали его из стороны в сторону. «Однако, так и разбиться немудрено!» — шевельнулась где-то на задворках сознания тревожная мысль. Ужас и восторг постепенно проходили, наступала реакция на стресс. Иннота на лету начала бить крупная дрожь, сердце колотилось как бешеное.