Путешествие к Утгарда-Локи

– Угугу! – машет Мьёльниром Тор. – Резвее, Таннгньостр! Не отставать, Таннгриснир! Огага-гага!

Раскаленно-белая, с Мьёльнира срывается молния, острой, холодною вспышкой грохочет над темнеющим лесом, над соломенной хижиной, укрывшейся между деревьев.

Бум-м. Бах. Скрежеща колесами о придорожные камни, повозка останавливается у крыльца – с первыми дождевыми каплями, омочившими деревянный порог, с первыми ударами грома, по-совиному ухающими сквозь почерневшее небо.

– Вот здесь и переночуем, Пронырливый Ас… Чего молчишь, будто язык проглотил? Я за тебя с хозяевами здороваться должен? Эй, кто там дома! Открывайте полуночным гостям!

Мьёльнир гулко ударяет в дверь, грозя разнести ее на мельчайшие щепы, и дверь поспешно распахивается.

Сгибая спины в поклоне, они стоят на пороге – крестьянин и крестьянка из Митгарда, и лица их, подернутые тенью страха, обращены к Локи и Тору, и руки их, изжеванные тяжелой работой, молитвенно сложены на груди.

– Сами боги пожаловали в наш дом, – наконец произносит крестьянин, – и это для нас великая честь.

Вот только бедны мы, и нечем нам накормить дорогих гостей. Разве что вчерашней похлебкой…

– Оставьте ее собакам, – хмурит Тор кустистые брови. – Сегодня я угощаю. Эй, Таннгньостр, Таннгриснир!

Острый, как молния, нож в руках его метит ночную тьму белесой грозовою вспышкой. Красным текут ручейки из разрубленных козьих шей; булькая кровянистыми пузырями, Таннгньостр и Таннгриснир замирают у ног Тора – темной шерстистою грудой.

– Ешьте вдоволь, – бурчит Тор. – Только кости не вздумайте трогать. А ты что хихикаешь, Локи? Смотри, как бы тебя самого на мясо не пустил!

…От запаха шкворчащей на вертеле козлятины сводит желудок, накатывает слюна под языком. Усмешливо сморщив нос, Локи смотрит на Тьяльви – крестьянского сына, чавкающего над козлиною костью.

– А ведь в костях-то – самое вкусное… – толкает он Тьяльви под бок. – Попробуй – сам увидишь!

Тьяльви с хрустом кусает кость.

– И вправду – божественно вкусно… – веснушчатые, будто огневыми крапинками усеянные щеки его – заходятся сытым румянцем.

– Эй, Ресква, а что я знаю… только тебе не скажу! А, нет, скажу, только мамке – ни слова!

…Ночь. Задремавший огонь в очаге. Храп Тора – громовыми раскатами, от которых сотрясаются стены. Серые тени выходят из темных углов, кружат по потолку над головою Локи, все быстрей и быстрей, пока не закроются веки, пока сон не повесит на них свой надежный замок.