Путешествие к Утгарда-Локи

Утро пахнет горелыми угольями костра и свежеванным мясом. Всклокоченный ото сна, Тор собирает кости в козлиные шкуры, размашисто крестит Мьёльниром, чтобы – бе-е, ме-е – мгновенье спустя они встали пред ним, как ни в чем не бывало – Таннгньостр с прилипшей травинкой в зубах, Таннгриснир с запекшимися следами крови на белоснежной шее. Прихрамывая, они выходят во двор, в ярко-рыжее солнце, льющееся из открытых дверей.

– Кто посмел тронуть кости?! Мои козлы охромели! – стиснув Мьёльнир в правой руке, Тор идет на крестьян, и в глазах его плещут белесые молнии гнева.

– Вот я вас всех!

Митгардцы падают на колени, точно ели, скошенные ураганом, тянут к Тору дрожащие руки.

– Пощади, о, божественный громовержец! Это все дети наши, по глупости своей, по малолетству…

Ураган утихает, гневно гудящий Мьёльнир опускается в пол.

– Жаль мне вас. Так и быть, пощажу. Только дети ваши – с нами пойдут, – мрачно буркает Тор, обрывая нить тишины.

– Тьяльви! Ресква! Собирайтесь. А тебе, Локи, все веселье? Уж не ты ли их на пакость подговорил? Ладно, потом разберемся…

***

Холодные воды Эливагара прячут за собой Ётунхейм. Проносясь над волнами в повозке, Локи видит гладкие спины рыбешек в белых капельках пены, слышит шорох воды по прибрежным камням. Ельником заросшие, забитые тяжелыми валунами берега Ётунхейма все ближе и ближе, в пиках гор Ётунхейма прячется красно-рыжее солнце, и черные, великанские тени тянутся от него по полям.

Задевая колесами тени, повозка опускается на траву, съеживается до мышиных размеров, скрипя колесами-зернышками, вкатывается под зеленый листок. Таннгриснир фыркает, подняв голову к небу в белопенной кайме облаков. Таннгньостр смотрит на Таннгриснира, и рогатая тень его укоризненно трясет головой.

– Не пускает нас колдовство Ётунхейма. Пешими дальше пойдем, – треплет Тор по спине Таннгньостра.

– Ждите нас у реки.

…Они идут полдня и полвечера, по бесконечно длинному, бесконечно широкому полю, и тени их, великански огромные тени, тащатся вслед за ними, отражением уходящего солнца. Когда же, пожрав собою все тени, ночь ложится на поле расстеленной шкурой, Локи видит его, притулившегося между чахлых берез – то ли дом, то ли сарай с непривычно округлою крышей и чернеющим входом вовнутрь, подобным звериной норе.