Рожать, так рожать

Серафима скрипела зубами и тихо ругалась. Наконец, Находка отмерла, взгляд её стал осмысленный и... растерянный.

– Я не знаю что делать...

– Находочка, милая, давай по порядку? – попросил Мечеслав, обнимая супругу за плечи. Та благодарно на него глянула, глубоко вздохнула и принялась сбивчиво объяснять:

– Помнишь, когда ты был умруном... Ой, нет, не помнишь, прости!.. В общем, Костей ведь любил такое – вынуть душу, а тело заставить себе служить... Так вот, он и душу мог заставить служить... Башня теперь живая, в ней – душа живого человека.

– Но если она живая, то можно договориться, чтоб нас пустила! – попытался рассуждать царь Мечеслав.

– Не может пустить, – покачала головой царица. – Душа связана заклятием. Заклятие связано с башней. Башня связана с душой. Что-нибудь развяжем – убьём.

– Погодите... – замахал рукой теперь Иванушка. – А как связана?

– В смысле?

– Ну вот, нанимаю я, скажем, охранника...

– Ай!!! О-О-ОЙ! Всё Ваньша, родится твоя доченька прямо здесь! Готовьте карету.

Иванушка побледнел и собрался упасть в обморок, но двойняшки в четыре руки его одёрнули (за кафтан), усадили (на ступеньку) и вернули в чувство (повиснув на шее и доверительно глядя в глаза):

– Дядя Ваня, держись! Ты самый умный, ты всех спасёшь!

Безграничная вера в его возможности подействовала, Иванушка собрался с духом и продолжил:

– Если я нанимаю охранника и говорю ему никого не пускать, то должен я как-то оговорить условия? А то охранник так меня самого скоро не пустит.

– А что в том приглашении было-то? – потёр лоб Мечеслав, хоть и присутствовавший там лично, но ещё умруном.

– Дождаться Костея... Где будет удобно... – вспомнил Иванушка.

– А она дождалась?

– Нет.

– А ей сейчас удобно?

– Нет, конечно! – возмутились Мыська с Вороньей, заботливо нависшие над царевной.

– Здесь неудобно... А там? – задал вопрос Иванушка и единственный ответ пришёл на ум всем одновременно.

– Чего же мы стоим!

Серафима тяжко вздохнула и принялась сползать с коляски. Взявши в помощники Находку, потому что куда же без неё, и тётку Цапелю, потому как с нею надёжнее, и конечно Мыську с Вороньей, подпиравших сзади штурмовой отряд, она подошла вплотную к двери. Та помалкивала... Не в том смысле, что от неё можно было ожидать каких-то речей, однако безмолвие её показалось царевне весьма многозначительным.