Рожать, так рожать

Так что, когда меж крутых склонов в проёме ровной как стрела дороги показались крыши Постола, Сенька едва не выскочила из возка, чтобы бежать впереди лошадей. Не позволили – здравый смысл, любимый муж и брыкающийся живот. И если с первыми двумя она бы как-то договорилась (а проще, вообще бы не слушала), то последний сам её не слушал, зато уже девятый месяц жил себе загадочной внутренней жизнью, не позволяя ни на минуту забыть о своём существовании. Вот и сейчас, стоило ей подпрыгнуть от радости, как там тоже кое-кто оживился и активно засучил ножками.

.. ей по пузу!

– Э! Э! – схватилась за живот Сенька, валясь на сиденье. – Потише там!

– Что?! Что?! – немедленно всполошился Иванушка и как ужаленный завертелся на козлах. – Остановить?! Тпру, стой!!! Или нет, лучше быстрее – вьё, поехали!.. Ой, а может воды?!.. А может воздуху?!.. А может?!..

– За дорогой смотри, чудо! – посоветовала Сенька, которую при виде этой суеты начал разбирать неуместный смех, тем более неуместный, что смеяться-то оно было теперь тяжеловато.

– Вань, да езжай уже скорее!

– Скорее?!.. Да, скорее!.. Надо скорее!!! Но-о-о, залётные! Но-о-о!!!

Кони как пришпаренные понеслись галопом, от чего рыдван запрыгал и закачался немилосердно. Серафима хотела было гаркнуть на любимого, чтоб взял потише, но посчитала, что безопасней будет потерпеть до города. А потому ухватилась за всё, за что хваталось и упёрлась во всё, во что упиралось. «Йййеха-а-а!» – азартно вырвалось у неё под аккомпанемент грохота повозки и свиста ветра.

«Бум, бум, бум!» – сейчас же поддержало её воодушевление изнутри живота, и кабы можно, то ещё запищало бы от восторга. Больно! «Эй, там! Тпру лягаться!» – прикрикнула Сенька на будущее дитя, которое по заверению всей родственной «нечистой силы» должно было быть девочкой, да что-то уж больно брыкливой девочкой. Наверняка – в маму. И огорчаться этому или радоваться, мама ещё не решила.

Они птицей промчались до города, влетели в привычно раскрытые и никем не охраняемые ворота и понеслись по улицам, провожаемые удивлёнными взглядами прохожих и радостным лаем собак.

Кони, в отличие от ошалевшего Ивана быстро поняли, что это конец пути, и сами собой стали притормаживать, а потом и вовсе перешли на весьма неторопливую рысь. И вовремя, потому что впереди показался торчащий на обочине круглый щит, вроде придорожного знака, но какой-то странный: два существа – «палка-палка-огуречик» – со вздетыми, словно от ужаса руками.