Вкусы

Неужто твои подданные до сих пор не поняли этого?

- Ты тоже мой подданный, не забывай об этом, – в голосе королевы зазвучал металл, крылья из едва сиреневых вдруг стали цвета грозовой тучи.

- Вот и выкладывай, что тебе нужно. И ты, и твои приспешники и пальцем бы побрезговали меня трогать просто так, - от злости Стиг почувствовал себя немного лучше. Мейб знала, что одной лишь чистотой и стриженными ногтями братца не сломить. Да и цель у нее была совсем иная.

- Среди так любимой тобой грязи и гнили, ты, должно быть, и не знаешь, что у тебя подрастает племянница…

- Девочка? Ты не шутишь? – теперь Стиг готов был расхохотаться.

Рождения наследницы ждал не одну сотню лет весь волшебный род. Фей стало так мало, что появление на свет будущей королевы иначе как чудом назвать было нельзя. Если бы не одно… – А как же пророчество?

Крылья Мейб полыхнули молниями. В комнате запахло озоном и чем-то приторно сладким. Стига опять скрючило.

- «У последней королевы рода будут черные крылья», – на распев проговорила королева.

– Ты об этом? Знай, у малышки крылья перламутровые. И завтра церемония именования. И отец сулит ей большое будущее, если имя будет верное. И ты будешь на церемонии. Тихий, молчаливый, спокойный. И тогда сразу после сможешь вернуться в свою вонючую грязь.

- Прекрасное предложение, – процедил сквозь зубы Стиг. На большее он был не способен, цветочный запах сводил с ума. К тому же, чисто вымытая кожа начала нестерпимо чесаться.

– Я согласен.

- Волшебно! – крылья Мейб все еще выдавали ее нервное состояние. – Она милая крошка. Хотя для тебя нет никого милее жабы, я понимаю.

- Исчезни, Мейб. И помни, что обещала.

- Просто будь паинькой.

Королева пролетела к выходу, обдав Стига волной самых свежих ароматов напоследок. Он зарычал, шкрябая пальцами прозрачный пол. Все его существо наполняла ненависть. Он вспомнил последний день в этом хрустальном дворце.

Свое бешенство, тошнотворное состояние, в котором он крушил все вокруг, и феи разлетались от него в ужасе. Разоренные им плантации, растоптанные в гневе коконы бабочек, разбросанные там и тут лапки стрекоз и клочья пчелиного меха.

Стиг заплакал от бессилия. Тогда он сбежал. Из пропитанного медвяным запахом и медвяными речами дворца. От лицемерного двора и равнодушных родичей. От пустых традиций и изживших себя правил. Но народ фей слишком малочислен.