Кощеева любовь

Кощеева любовь

Рене Руж

Кощеева любовь

Вот ведь угораздило меня в Кощея влюбиться! Нет, вы не подумайте, я не Яга какая-нибудь, которая рада любому захожему Ивану. Я девушка знатных кровей, щечки как яблочки румяные, кожа белоснежная, и коса до по... до поясницы в общем, да и умом бог не обделил. Отец мой –князь, между прочим, крупного столичного поселения. Да его войска вся округа боится! Невеста я, считай, завидная, уже совершеннолетняя, а потому женихов иностранных и иногородних у меня завались: то принцы, то шахи-падишахи, то королевичи всех мастей.

Иван-царевич только вот занят все время, хотя мне он больше всех люб был. Был, да сплыл. Пока в командировке за золотыми яблочками для папочки отсутствовал, я всё слезы у окошка по ночам лила, пышной грудью вздыхала, да кручину свою истаптывала ночными прогулками по княжескому угодью.

Вот в одну такую лунную ночь Кощей меня и похитил: вороном обернулся, с небес метнулся, за корсет вышитый схватил и унес в свое царство. Только меня спящие стражники и видели.

Долго ли коротко ли летели, не знаю, заснула в дороге. Открываю глаз: вокруг убранство шикарное, бархаты там, кисти золотые на балдахине, и кровать, на которой я лежу, шириной с папенькину конюшню. В жены, значит, брать собрался. Эх, Кощей, Кощей, седина в голову - бес в ребро. Ну давай знакомиться. Оглянулась: нет никого, ни одетого, ни раздетого. Тогда с кровати спрыгнула и пошла по дворцу гулять, хозяина искать. Дворец шикарный: витражи, мраморные лестницы, в фонтане золотая рыбка плещется. Только живых никого нет. Эй, люди!

Толкнула одну резную дверь — никого, вторую, третью — а вон, в библиотеке у камина сидит кто-то, книжку читает. Подхожу, в высоком кресле молодой мужчина сидит, волосы черные, глаза черные, татуировка замка с воронами по накачанному плечу вьется. Ох, ты ж кто такой, кто красивее моего Ивана Царевича?

— Мне б Кощея найти, — робко бормочу, откуда только дрожь взялась.

— Я, — говорит молодец, — он и есть.

— Да ты ж брехун, а не Кощей.

Кощей старый, худой и с бородой. И зубов небось нет.

— Есть, — говорит и голливудской улыбкой пленяет.

— А где ж борода твоя, ребра торчащие?

— Как от Марьи Моревны сбежал, так и отъелся, побрился, помылся, выспался, наконец.

— А годов тебе сколько?

— Тридцать, Забавушка, — и смотрит так хитро.

— И давно тебе тридцать?

— Теперь уже да. Трехсотый раз праздную.

Ох, ты ж… Ноги мои опять задрожали: хорошо дедок сохранился, да так, что жена ему до сих пор нужна.