Буди ми друг

 – А это они должны были, из Куликово? – спросил Андруш.

 – Отсюда и еще с Русалова. И мы были в уверенности, что Кащей получает всё по договору вековечному. А тут такая разруха.

 – Может он помер давно, твой Кащей? Он же со своего замка не вылазит?

 – Я откуда знаю?

 – Вокруг града не рыщет. Слободы целы. Сельца, хутора окрестные. Были бы слухи.

 – Мертвые слухов не распускают.

   Потянуло отхожим местом, сеном и навозом.   Показались кривые ворота из жердей.

От ворот плетень шел к воде, исчезая в кустах, и в другую сторону. На прутьях висели битые горшки с нарисованными углем глазами да ртами.

 – Это они Кощея отпугивают, – указал Андруш.

 – Это они забили места, чтобы я их головы туда не насадила отрубленные, – сказала княжна Любава.

   Верно, кто-то предупредил хуторян, ибо в воротах появился седобрадый крепкий мужик с караваем на рушнике. Рядом стояли, кланяясь, жалостливые старики и старухи, плача и простирая к приезжим руки.

Мужик плюхнулся на колени, вскочил и побежал вперед:

 – Хлеб-соль, гости дорогие! 

 – Не чаял? – спросила Любава.

 – Не чаял, матушка, девица. Подать с мира недавно отвез к вам, на кормление рано еще дружину принимати, вот и не ждал. Ан тут благость снизошла, сама княжна пожаловала. А мы бедные, с крохи на кроху перебиваемся, из песка скоро хлеб выпекать будем. Песка у нас вдоволь.  

 – А это что за страджущие и нуждущие? – пропустив дерзость, спросила Любава о плачущих стариках.

 – Так, – пояснил очевидное староста, – Кушать хотят!

 – Хоца, жрать хоца! – подтвердил один из страдальцев, открывая рот и показывая туда пальцем, – Кидай сюда шамать!

 – Вы тут скоморохи как я погляжу, – сказала Любава.

 – Для вашего увеселения любое представление, – ответил староста и гаркнул назад:

 – Хватит!

   Андруш повел коня вперед, явно намереваясь учинить некое насилие, но Любава остановила его жестом, а сама спешилась и подойдя к старосте, приняла из рук его полотенце с хлебом.

Каравай был черств яко камень. Княжна обратилась к притихшим:

 – Хлебца хотите? На-тко!

   И сделала вид, что бросит в них. Те разбежались. Любава показала каравай старосте:

 – А мост ведь поломан, – сжав зубы, моргнула и разломила твердую буханку пополам.