Черный смерч

Черный смерч

Святослав Логинов

Глава 1

Посвящается Нику Перумову.

Жаль, что не получилось написать эту книгу вместе.

Птица, поджав лапы, лежала на песке. Хищная голова на длинной шее,

вознесённая на полтора человеческих роста, медленно поворачивалась,

привычно оглядывая окрестности. Впрочем, для диатримы здесь не могло

быть ни добычи, ни опасности, – в жарких сыпучих песках не

встречалось зверей достаточно для этого крупных. В эти края птицы

приходили на гнездовье.

Три чуть-чуть желтоватых яйца каждое с голову взрослого человека,

лежали неподалёку, впитывая тепло раскалённого за день бархана.

когда песчаные склоны остывали, диатриме приходилось греть яйца своим

теплом, как это делает всякая пичуга, а в полдень заслонять будущих

птенцов от слишком сильного зноя. Такая жизнь продолжалась уже давно,

птица чувствовала, что скоро птенцы появятся на свет.

Что-то шевельнулось совсем рядом с драгоценными яйцами, но диатрима

даже не покосила жёлтым глазом, голова продолжала покачиваться,

просматривая дальние пределы и не обращая внимания на скорченную

фигурку, копошившуюся у самого гнезда.

Когда-то, целую жизнь назад, когда она сама была заключена в хрупкую

оболочку скорлупы, над ней вот так же склонялся крошечный человечек,

гладил яйцо тонкими ладошками, мурлыкал и бормотал. Этот человечек

стал хозяином и повелителем, диатрима не отличала его и ему подобных

от самой себя и потому позволяла коротышке то, чего ни одна птица не

позволит ни единому на свете существу: касаться насиженных яиц.

Несколько раз за долгий срок неподалёку объявлялась ещё одна диатрима

– покрупнее. Тогда самка принималась встревожено клекотать, отгоняя

супруга от гнезда. Тот, впрочем, и не пытался подходить вплотную.

Самец ложился на песок, с его спины соскакивал второй карлик,

укладывал в стороне какую-то провизию и калебасу из высушенного

арбуза, в которой плескалась тёплая затхлая вода. Всё это привозилось

для того коротышки, что дежурил рядом с гнездом.

этот срок ничего не ела и не пила.

Почему-то в этот вечер царица пустыни вела себя неспокойно. Дольше

обычного вглядывалась в дальний склон, несколько раз порывалась

подняться на ноги, но, не обнаружив ничего примечательного, опускалась

обратно. Карлик мурлыкал колдовскую песнь и не замечал опасности,

покуда птица не вскочила, издав отчаянный резкий крик. Возникнув

словно ниоткуда, на неё катился огненный вал.