Жатва

Шли-то с бердышами, как положено, а оно вон как… Пока дождались подмоги, да под прикрытием дружеского огня выломав двери, ворвались внутрь, обнаружили, что лавка пуста.  Вошедший Устин Гордеич, лишь руками развел – ни души, одни только товары в беспорядке с полок свалены да потоптаны.  Стали искать иной выход из лавки, да не сыскали.  Благо один из стрельцов зорче других был, высмотрел неприметную дверцу в темном углу.  Ломанули ту дверцу и через нее попали в подклет из которого вел узкий ход к еще одной двери.

 Стали ломать эту и, вдруг, снова залп.  Прямо сквозь доски прошли пули свинцовые, повалили насмерть еще троих стрельцов.Тут Устин Гордеич решил поостеречься и приказал доставить крепкое бревно, коим и вышибли дверь.  Постреляв малость для острастки, вошли в другой подклет, куда обширнее первого.

Спаси и сохрани, Царица небесная!   Смрадище ударило в нос и едва не свалило с ног, стоило им войти в тот темный подклет.  А когда внесли свет, то и узрели весь ужас сатанинский.

 

По всему земляному полу стояли сбитые из досок клетки, обернутые шелками.  Развернул Устин Гордеич одну клетку, глядь – девка молодая, на руках дите держит, совсем малое. Оба мертвые, да черные, надутые как пузыри, повсюду язвы гнойные.Давыдка, который досель топтался сзади, узрел их и заревел в голос – то и была пропавшая его женка. 

А Устин Гордеич другие клетки развернул – там тоже самое: мужи, женки, детки малые, лежали тут без разбору, по нескольку покойников в одной клети.

Тут же меж клеток, валялись убитые стрельцами прикащики фряжского купца, с пистолями да пищалями иноземной работы.Но самого купца Фильки средь них не было. 

Пройдя далее внутрь, отыскали другую комнату, чуть меньше первой.В ней на дубовых столах во множестве стояли склянки с жидкостями, да туески с порошками, да миски, да плошки, да ступки.  

А в дальнем углу темном, прижавши к тулову простреленную шуйцу сидел, глядя волчьими зраками, плешивый старичок в иноземной чуге да сафьяновых сапогах.

 То и был фрязин Филипп д’Маниак.

От всего увиденного помутились очи Устин Гордеича, выхватил он саблю острую и хотел посечь гада, но бывший сзади ярыжка Семен, ухватив его за руку, молвил:

- Не можно это, господин старший подьячий.  Как перед Дементием Миничем отчет держать будем коль мертвым доставим эту гадину?  

Охолонили Устин Гордеича его слова.  Убрал саблю в ножны да велел вязать купца крепким вервием.