Железные кружева

Нет, она, конечно, не позволит слугам диктовать себе слова и поступки, но даже бессловесными скотами следует руководить разумно — к своему благу. Люди же, хоть и дешевле иного скота, а иные и бесполезнее, способны причинить тебе больше бед, если ты правишь ими неумело. А тетушка Магда с ее уменьем хоть роту солдат, определенных на постой (минуй нас!), накормить до отвала кислым супом с грудинкой, хоть благородную супругу комеша4 принять запеченными в тесте бузинными цветами, право же, драгоценна в господском доме.

Солнце припекает так, словно весне есть куда спешить. На лбу домны Ниники под завитыми кудельками проступают невидимые капли пота. Надо бы их припудрить, иначе всей завивке конец, а над завивкой горничная госпожи Аннея трудилась с утра добрый час. Ниника украдкой бросает взгляд на Аннею, стоящую подле ее кресла, чуть позади и справа. Догадывается ли та, о чем Ниника собирается нынче распорядиться? Скорее всего да: эта мышка из тех, про кого пословица говорит, что мол в тихом омуте черти…

От волнения госпожа под прикрытием пышных юбок постукивает по ножке кресла стальным каблучком: тук-тук, тук-тук-тук.

Вроде и не слышно.

Тем временем уже доложилась старшая прачка, и ее сменяет главный конюх с вестью, что вторая лошадь госпожи, Маргаритка, подаренная господином на годовщину свадьбы, собирается жеребиться, и если госпожа одобрит, он послал бы за скотским доктором.

— Сделайте для бедняжки все, как если бы она была человеком, — велит Ниника, которую до остановки сердца пугает все, связанное с родами, с болью и с кровью.

Ей представляется что-то огромное и бурое, стонущее в темноте. Запах крови и леденящий ужас собственной беспомощности. Она любит Маргаритку, но сама к ней, пожалуй, не пойдет… Она подумает об этом потом. Или пусть кто-нибудь другой об этом подумает!

В сущности, она ничего об этом не знает: девушки про это хихикают с ужимками, женщины постарше говорят недомолвками. Казалось бы, не первый год замужем… тук-тук, тук-тук-тук.

Деревенский староста Золтан Чобоши потеет в громоздкой овчинной бунде5 и мнется позади домашних слуг. Его гордость наверняка уязвлена тем, что его слушают после конюха и прачки. Дела он привык решать с господином, и все важное касательно грядущего сева уже обсуждено ими перед отъездом доминуса Нина. Домна в этом ничего не понимает. Домна вчера еще ходила с гувернанткой по магазинам, ни на что, кроме кукол и конфет, не глядя, а нынче ей бы ленты да шляпки.