Златоглазая рыба, белый лис

Златоглазая рыба, белый лис

Peony Rose (Элли Флорес)

Златоглазая рыба, белый лис

Когда старый Ву умер от лихорадки, Йе Сянь была совсем мала — ей не исполнилось и трех лет от роду. Мачеха Цзинь и сводная сестра Цзюнь Ли, на пять лет старше, быстро истратили припасенное главой семейства золото и серебро, и в доме наступили тяжкие деньки. Пришлось немолодой Цзинь снова браться за прежнее ремесло — шитье свадебных нарядов, ну а дочери и падчерице досталась работа помощниц.

Родная дочь — свет в окошке, падчерица — пятно на чистом платье, так люди говорят.

Взрослея, Йе Сянь поняла, что именно так смотрит на нее и мачеха. Но девочка была доброй, как и ее покойная мать, и умной, поэтому не рассердилась и не озлобилась, лишь пожалела злую женщину. А сестру Цзюнь Ли она старалась учить уму-разуму, вот только та оказалась неблагодарной и ленивой. Работа по дому и в поле, уход за козами и курами, да и почти весь труд по шитью достался, таким образом, безропотной Йе Сянь.

Жаловалась ли она на судьбу? Ничуть. За работой, длившейся с раннего утра до поздней ночи, пела песенки, веселые словно у птахи лесной. А мачеха и сестрица злились пуще прежнего. «И что дуре вздумалось петь все время? Ишь, нос дерет, думает, лучше нас!» В отместку Цзинь прибавляла к ежедневному заданию падчерицы новых дел; та только улыбалась в ответ и кивала, как положено послушной дочери.

Шли годы, лето сменялось осенью, осень — зимой, зима — весной, и вновь наступало щедрое теплое лето.

И вот миновал пятнадцатый день рождения Йе Сянь. Она превратилась в писаную красавицу: лик луны, и тот угасал рядом с ее личиком, белым и свежим, а грудка снегиря, алевшая на снегу, не выдерживала сравнения с ее щечками. Шла молодая девушка плавно, словно текла река; платье ее, хоть и скромное, было вышито цветами и рыбками всех цветов радуги, а обувь, хоть и поношенная, ладно облегала крошечные изящные ножки.

Старая Цзинь будто бы и не замечала изменений в падчерице, только понукала ее трудиться все больше и больше. А сестрица Цзюнь Ли — та завидовала, потому что все сельчане Удуна звали ее «рябой каракатицей», а Йе Сянь — «чудом небес».

Пора было обеим девушкам замуж, вот только женихи все смотрели на одну младшую, а мимо Цзюнь Ли проходили, как мимо порожней старой миски.

— Матушка, — зарыдала однажды старшая родная дочь.