Кто ты?

— Слушайте, ребята, — промолвила Яся, сделав большие глаза, — а вдруг это вовсе и не ракшасёнок? Может, это человеческий ребёночек, а ракшасы его украли?

— Чушь мелешь, — сказал я. — Давайте покажем его бабушке Любаве. Она нас научит, как лучше поступить. И вообще, пошли домой.

— Эх, все бы тебе домой да домой, — сказал Камыш. — Домок ты, Лещик.

И все засмеялись. Так ко мне и прилипло это прозвище: Лещ Домок.

Бабушка Любава нашей находке совсем не обрадовалась. Сперва она разразилась грозной речью о том, что ни под каким видом нельзя забирать из леса звериных и птичьих детёнышей, а уж тем более — детей нелюди.

И я уже точно знал, что напоследок нам будет велено вернуть ракшасёныша туда, где взяли, но Берёзка вдруг очень твердо сказала:

— Бабушка, он там точно с утра один был. Пустая стоянка. Сгинет он.

Бабушка хмуро посмотрела на малыша, потом вздохнула и едва слышно пробормотала:

— Что-то еще отец скажет…

И побрела в сени.

— Бабушка? — окликнула ее Берёзка.

Та ворчливо отозвалась:

— Чего встала? Неси давай сюда этого нежданика.

Хоть отмоем для начала.

Так наша находка получила имя. Неждан, Нежданик. А иногда и просто Даник. Теперь оставалось только дождаться, что же скажет отец.

Говорила с отцом сама бабушка, так что он согласился пока оставить Даника на хуторе. Но с условием, что девки будут следить за ним, как следует. Кстати, мамаша нашего малыша вскоре обнаружилась. В верше. Полезла, видно, рыбки вытащить, да сама в сети запуталась и потонула. А нам потом чисти да чини…

Вскоре пришла сушь, и мы затворились в избе.

Даник рос себе, а девки возились с ним. С первыми каплями хляби малыш начал ползать. Умиления-то было! Глупые девки, это они просто ещё не знали, что их ждёт.

Как только у Даника начали лезть зубы, в доме наступила редкая чистота и порядок. Ещё бы, ведь любая вещь, оставленная ниже печного бруса, попадала в рот Данику и превращалась в клочья или опилки. Однажды он даже попробовал на зуб ножку стола, да тут уж отец не стерпел и швырнул в него лаптем.

Не особо сильно, но мелкий всё понял и больше так не делал. Но это ещё ничего. Вот когда он лазать начал, и даже печной брус спасать перестал…

К счастью, как раз в это время схлынула вода, и все, кто мог, переселились из душной и надоевшей избы: кто в клеть, кто на опустевшую поветь, а кто и вовсе под навес на улице. Даник тоже перебрался. В хлев к козам. Он спал среди них, выбирал им власоедов и вытаскивал клещей, так что козы были вполне довольны его компанией.