Градобой

В один год степь тиха лежит, в другой пускает к северу лазутчиков, шепчется с купцами, знающими дороги и народы, в третий седлает коней.

Калаяр шёл, чтобы взять своё надёжно, чтоб сломить любой мыслимый отпор.

Тотчас само собой сложилось вече – старики-старшины в середине, мужи вокруг, дальше всех женщины. Говорить здесь положено главам семей, решать – заедино. Приговор старшины вынесут, выслушав всех.

– Чего ждать?.. милости от хана? Этого сроду не бывало, чтобы Калаяр – и миловал. Разве в лес не пустится погоней, побоится волчьих ям – они готовы, ждут.

А кто помедлит спрятаться, тех перебьют или половят. Я запрошлый набег помню – два дня в камышах сидел, шелохнуться боялся, чуть всего пиявицы не выпили…

– Верно. Пока время есть – собрать, что дорого, и врассыпную. Кого потеряем, на то воля богов. Остальные возвернутся, вновь град отстроят.

– Зерно и железо быстро вывезти лишь на телегах можно, – гудел кузнец. – От колёс след тяжёл и глубок, по нему выследят. А по кулям раскладывать, по спинам – так скоро и далеко не унести.

И кому носить? бабам, ребятишкам?.. Вернее зарыть или в береговых пещерах спрятать – в дюжине-двух мест. Часть потеряем, часть спасём.

О том, чтобы биться с тугарами, и слова не было. У тех сил – вдесятеро больше. Даже самые ярые, буйные парни – понимали, что слава бойцов ждёт смертная, последняя. Кому будет ту славу донести до соседних родов? Тугаре весть и принесут – «Эй, видите дым? То Вщиж горит! Кто меч взял, там все мертвы! И вас это ждёт!»

Дело быстро клонилось к уходу, решать надо скоро – через день-два на окоёме появится ханский бунчук, тогда бежать будет поздно.

Пора было старшинам молвить и закончить, когда слово взяла Елица. Ей, ставшей главой семьи после мужа-воеводы, павшего в бою с тугарами, можно было говорить вместо мужчины.

– Мне надо двоих вьюношей, стяги нести, и одного старшину, гораздого речь держать и острого на слово. Кто вызовется быть со мной на Требищной горке? Остальные могут уходить и прятаться.

– Что ты, вдова, задумала? – спросил главный старшина.

– Я убью Калаяр-хана и его войско. Я и Бажен, мы вместе, – рукой она подозвала сына, скромно державшегося в стороне. Тот вышел с оглядкой, встал справа от матери.

– Как же ты это сделаешь?

– Мне лучше знать. Для того и растила, а вас просила взять его в завет кормления вместо себя.

То верно – Елица и служила Берегине, и трудилась с женщинами, пока Бажен рос и петь учился.

* * *

– Перед нами шёл их дозор, – сказал отцу Артак, войдя в шатёр.