Градобой

Донести до казана с мясом, напеть ещё строку-другую – вот и свой гимн для ертаула, который водит молодой бек-ханич.

– В котле еда!

– В небе звезда! Победа всегда!

– Спой нашим, подхватят, – подзадорил полутысяцкий. – Эй, Артак-бек, тебе материн дар перешёл, небеса мне свидетель.

– А?.. что?

– Я слышал, как Чага-катун поёт. Словно вещая птица-зарница, её хан слушать любил.

– Хана она в шатре принимала, угощала, – остыл Артак. – Ему не пела. Она мне пела.

– Э-э, тебе пора знать – хан её слушал, подкравшись.

Как быть?.. Заставить нельзя, плохо выйдет. Велел слушать, когда запоёт – и тихой ногой к нему бежать, звать. Он ящерицей полз, чтобы слушать. Не выдай меня Чага-катун, я тебе сокровенное открыл, потому что люблю тебя.

– Её боишься? Хана не боишься?.. что так? – скосился ханич с усмешкой. Искренность полутысяцкого была ему приятна, ласкала душу.

– Она уруска, ей дан голос. Её дальше слышно.

– Не выдам, ты мой больший воин. Будь спокоен.

Но признание что-то задело в Артаке.

Нечто детское, давнее – и близкое, перед уходом в набег.

«Ты увидишь великий лес. Он поразит тебя своей огромностью, глубиной и тьмой. Будь осторожен в лесу, на воде – тебя видно издали, а там стреляют метко. Нюхай, где пахнет жильём, очагом, скотом. Прятаться там надо иначе, чем в степи – учись у бывалых. И слушай, внимательно слушай. Звуки много значат. Птицы могут быть не птицы, люди могут быть не люди, все голоса обманчивы. Но главное – зык».

«Звук? какой?»

«Зык.

Он похож на вой, но не от горя – он сам горе. Он еле слышен, но проникает везде. Он звучит в голове. Когда ты заслышишь его, берегись».

«Почему, мама?»

«Если услышишь – сразу поймёшь».

* * *

От Бажена, сына воеводы, подвигов не ждали.

После двух разорений – полного и половинного, – ждать можно лишь милости богини-Берегини. Чтоб укрыла, вражьи очи отвела и стрелы, дала тропу к уходу, по которой конь тугарский не пойдёт.

На долгий бег тугарин слаб, всадничьи ноги не для бега – страшно ему оказаться вровень с пешим лешим, сутунбашем.

Стрелы урусов длинны, пронзают с груди до спины, рогатинные копья крепки, поднимают тело будто вилы – сенной сноп, а прямой меч разваливает шлем вместе с башкой.

Конечно, в слободах нужны и силачи, и ловкачи. И вщижские мужи поглядывали на растущего Бажена с интересом – вдруг-таки в нём возродятся стать и прыть отца? Но нет, Бажен удался в мать – костью тонок, станом прям, лицом красив.