Красный конь

На нем восседал худой человек в синем жреческом плаще. Ида и Пакимер были далеко не единственными, кто хотел на него взглянуть, но, казалось, такое внимание вовсе не смущает пришельца. Он ехал по дорожке между миндальных деревьев, совсем не глядя по сторонам. Даже лицо принцессы Алипии не казалось Иде столь непроницаемым.

Трудно сказать, в чем было дело – в слухах ли о красном коне, уже несколько месяцев витавших во дворце, или в ощущении отчужденности и силы, исходивших от всадника, но никто из обитателей императорского квартала не подходил к нему близко.

И воины, и прислуга провожали лошадь любопытными взглядами, но приблизиться не решались.

Это было бы и все, чем они утолили свое любопытство, если бы сам Император размашистым шагом не вышел навстречу гостю вместе с племянницей и небольшим отрядом халога. Хотя столь долгожданного посланца и надлежало принимать в Тронном зале, среди придворных, Ида уже знала, что государь часто пренебрегает церемониальной частью, когда дело кажется ему слишком важным.

А появление благословенного посланца было, несомненно, важно.

Увидев Императора, всадник тронул поводья. Конь остановился. Посланец спешился. Он не простерся ниц – быть может, потому, что они не были сейчас в Тронном зале. Но и поклониться попытки не сделал, лишь как будто едва кивнул Императору. На лице Туризина отразилась плохо скрываемая злость, но слова Патриарха слишком хорошо сидели у него в голове, чтобы ее выплеснуть.

– Мое имя Фанес. Я прибыл к тебе, Туризин Гавр, посланцем от Защитника Правоверных из Амориона.

Я несу добрые вести.

– Неужели? – На лице Туризина при этих словах появилась тень сомнения. Как бы ни доверял он Патриарху, ничего хорошего из Амориона Император не ждал. Власть в этом городе захватил фанатичный жрец Земарк, нынче, видно, величающий себя Защитником Правоверных. Служители Фоса в большинстве своем не отличались терпимостью, но Земарк в своей ненависти к еретикам заходил дальше многих собратьев. Туризина он подвергал бесконечным анафемам, и ладно бы только в Аморионе, так еще и в других городах у него находились столь же непримиримые последователи.

Ида подумала, что единственной доброй вестью, которой ждал бы из Амориона Туризин, могло быть известие о безвременной кончине мятежника.

Но посланец, кажется, не спешил делиться новостями. Отвернувшись от Императора, он медленно оглядел собравшихся. Взгляд его останавливался то на одном, то на другом чужеземном лице. Наконец, он снова повернулся к Туризину.