Светоч новых дней

Когда-то такие люди, как мы, будут носить эти маски, сражаясь со смертью. Эта тьма не скосит весь мир, она не будет единственной. Не будет последней.

Сколько она помнила себя, она всегда умела видеть. Она видела прошлое, видела будущее, но не умела пользоваться приходящими к ней знаниями. Те дни стали исключением, когда они вдвоём без сна и отдыха работали над лекарством. Обрывочные картины вели её к созданию всё новых вариантов зелий, которые они проверяли на себе, ибо мало кто другой соглашался помогать своевольному алхимику и безумной вдове.

— Если ты это видишь... будущее новых людей... значит, это, правда, ещё не конец жизни? Мы победим!

Она улыбнулась — как он скучал по её улыбке, а на её нижней губе проявился старый рубец, оставленный неудачным опытом.

— Это ещё не конец.

Во всяком случае, для Майло.

— Это моё напоминание, — и он как походную икону повесил маску себе на шею. — Элейн покинула нас, но я остался. А раз я остался, значит, мне и дальше нести наше общее бремя.

Собственный свет.

Из троих верных рыцарей Фредерика, которых так и называли «отважной троицей», Освин единственный разделял его переживания.

— У меня была невеста. Её не стало совсем недавно. Её убила неведомая болезнь. Мы хотели пожениться до того, как она забрала бы её душу, но… мы не успели. Перед тем, как умереть, она завещала мне защищать нашу родину, сражаться за короля и наш народ, как это делали отцы и деды, наши великие предки. Ты поступил правильно, что пошёл с нами.

— Разузнали бы вы обо мне раньше... — вздохнул Майло.

— Не стоит. Не бери в голову, — заверил Освин, притворяясь спокойным. — Раз Господь решил, что настал её черёд подняться на небеса, то так тому и быть, — но внутри него тлела тоска на останках утерянного пламени.

...не один Господь решает, кому уходить в Ад или на Небеса...

Когда они ступят на землю французов, за сей расклад станут отвечать именно они.

Первое вооружённое столкновение произошло не в первый день высадки и даже не в первые пять дней.

Майло вызвался идти в одном строю с пешими рыцарями, шагая в первых рядах. Беззащитный, в простых одеждах, без щита и с единственным ножом в качестве оружия, он сгодился бы в качестве оруженосца или пажа. Освин и Болдуин говорили про него: безумец, ищет верную смерть, в которой Бог ему отказал.