Золотая скрижаль

А раньше он так любил на ней играть, исполняя многовековые сказания или собственные песни, многие из которых придумывались им экспромтом.

Во время трапезы акын поведал о своем путешествии в Бухару:

- Там много интересного. А какая красота, будто ты в чудесном сне! Синие, как само небо, купола мечетей, красочные витиеватые узоры на стенах. А здания такой высоты, что человек кажется ничтожной букашкой. На базарах можно приобрести всё, что придет на ум самой капризной дочери султана. Шитая золотом и серебром одежда из бархата, блестящие шелковые ткани всех цветов, разнообразная пушнина, украшения с драгоценными камнями, пряности, которые я даже не пробовал.

Но только скажу одно - там не дышится легко. Как я рад, что вернулся на родину. Сравнятся ли высокие дворцы с величием наших гор, широкие площади с простором наших степей, а роскошные бани с кристально чистой водой наших озер и рек? Свободолюбивой душе душно в городских стенах. Ей не поется так вольно и легко, как на природе.

Трапеза закончилась. Еркин заметил, что дед почти ничего не съел и даже не притронулся к обожаемым им баурсакам[1].

И тогда мальчик спросил пожилого акына:

- А много в Бухаре хороших лекарей?

- Думаю, лекарей и людей ученых там так же много, как табунов лошадей в нашей степи, - задумчиво ответил акын.

Наступила ночь. Еркин долго не мог заснуть - всё думал о Бухаре. Мальчик знал, что ни отец, ни дядя не смогут поехать в Бухару за хорошим лекарем. А его, двенадцатилетнего мальчика, никто одного не отпустит.

И тогда он решил тайком собраться в дорогу, взял воды, курта[2], немного казы[3] со вчерашнего праздничного стола и лепешек.

Рано утром, когда все еще спали, Еркин отправился в путь. Вскоре родной аул скрылся из виду, а полный решимости мальчик мчался в сторону юга. Еркин в первый раз сел на лошадь, когда ему было три года. За это время он стал искусным наездником. Ехал не очень быстро, давая коню отдохнуть, останавливаясь у знакомых ручьев и источников.

Когда опустился вечер, мальчик обмотался теплым одеялом из верблюжьей шерсти и глубоко заснул. Он очень устал. Сон его был спокойным и без сновидений.

Так Еркин проскакал много дней. Воздух становился теплее, а солнце светило всё безжалостней. Мальчик двигался к югу и не удивился, когда степь сменилась пустыней. Он знал, что по пустыне лучше передвигаться не на лошади, а на верблюде.

«Но что поделаешь? - подумал Еркин, - придется приспосабливаться.