Бронзовый котел

Бронзовый котел

Мария Кимури

Бронзовый котел

Драгоценный котел кипит, пар обвивает балки под потолком и садится на них крупными каплями. Кипи, моя вода, кипи. Внукам на радость, на сытость, на удачу.

Пальцы привычно сводит, это пустяки, сейчас в тепле разойдутся, разогреются. И она держит ладонь в пару лишние мгновения, добавляя в варево листья вороньих глазок и горошины драгоценной специи.

Кто-то дальний, сказал ей накануне огонь. Чужак. Здесь его не знают…

Кто-то дальний топочет по доскам во дворе — чужой ход, крепкие сапоги, широкий шаг.

Рычит Малыш, останавливая чужой ход, — и хозяйка сама распахивает тяжелую дверь.

— Здесь ли живет знахарка матушка Ворониха? — спрашивает мужчина, отступая на шаг. Не то, видать, увидел, что ожидал. Привычное дело: и свои порой вздрагивают, когда она выпрямляется из низких дверей и смотрит сверху вниз.

Чужак тоже худой, как все соседи в этом году, но не изможденный, бодрый. Спохватившись, кланяется.

— Я здесь матушка Ворониха, других не знаю, — хрипло каркает она в ответ.

— Я с самой Излучины пришел, с Оленьих холмов. Продашь ли мне снадобье? Дашь ли ответы на вопросы?

Она незаметно вздыхает с облегчением. Вправду дальний. Не обманулась. Не потеряла еще умения видеть и угадывать.

— Продам тебе снадобье, если такое найду. Отвечу на вопросы, если знаки и корни захотят дать ответы. Заходи, коли не боишься.

Чужак заходит следом. Чуть кланяется в сторону печи. А потом, конечно, смотрит на большой котел, — то ли на бронзу драгоценную, то ли на варево.

Варево пахнет всего лишь травой. В деревне многие варят уже корни, да вываривают старые кости, выброшенные летом. Ждали урожая, радовались, надеялись.

— Говори дело свое. Не до вежества мне. Что за снадобье хочешь и что дашь за него? — взмахивает рукой Ворониха и распахивает сундук, зная, что за руками ее сейчас следят неотрывно.

— Кашель затяжной. Летом по селению прошел, по детям больше, но всем досталось. Иные не пережили. А сейчас жена да родители все кашляют еще, ослабли. Всем поили, плохо помогает.

Не хуже и не лучше, словно болезнь и здоровье их меж собой перетягивают.

— Сам как пережил?

— В детстве еще пережил, не тронуло меня. Здоров я. Сушеного мяса остатнего принес, обручьев серебряных четыре, да клыков волчьих и костей мелких.

Обручья ложатся на темный стол — два мужских, старых, потертых, широких, и два женских, еще новых и блестящих. Мешочек с сушеным мясом упоительно пахнет… хорошо живут на Излучине, что сохранили такое! Клыки пригодятся.