Печали последнего книжника

Печали последнего книжника

Джиджи Рацирахонана

Печали последнего книжника

В русском языке антонимом к слову

«человек» является слово «животное» или «нелюдь»;

В английском – «женщина»;

В китайском – «варвар».

Тонкие пальчики госпожи Ху Мэй помедлили над доской и осторожно прикоснулись к игровой кости.

- Да, пожалуй, так, - решила она и переставила кость на два шага вперед.

Цзи Юнь задумался. Ход этот сулил ему серьезные неприятности три круга спустя, если не найти, что ему противопоставить.

Госпожа Ху Мэй легонько постучала по передвинутой кости выпуклым ноготком и убрала руку.

- Так как продвигается ваша работа над расшифровкой того документа? – поинтересовалась она.

- Что вы, я окончательно забросил ее, - печально ответил Цзи Юнь и вывел боковую кость из-под надвигающейся атаки, - честно сказать, до вашего приезда, госпожа Ху Мэй, я совершенно пал духом. Эти ужасные известия из столицы… Эти беженцы на дорогах… Даже если я успею перевести пиктограммы неведомого языка в иероглифы – кто станет их читать?

- Например, я, - улыбнулась госпожа Ху Мэй, - ой!

Она внезапно поморщилась, гибко повернулась на кушетке и выпростала из-под салатовой юбки очаровательную коротенькую ногу с удивительно маленькой ступней.

- Ай… - она сильно согнула ступню, потом распрямила и растопырила пальчики, - ой, как больно… отсидела, вот и сводит судорогой…

Цзи Юнь улыбнулся.

- А вы, мой друг, стали не столь скромны, как ранее, – шутливо упрекнула его госпожа Ху Мэй, пряча ножку под складки юбки и халата.

- Быть не может того, - возмутился Цзи Юнь, не отводя взгляда от точеной ручки, реявшей над доской.

- В прошлые годы нашего знакомства вы непременно опустили бы глаза, увидев часть моего тела обнаженной.

С этими словами госпожа Ху Мэй переставила еще одну косточку. Цзи Юнь улыбнулся. Ход был хорош, но если его угловая кость стояла бы на клетку дальше, ход стал бы еще лучше…

- Видите ли, неувядающая краса провинции Фучжоу, раньше лицезрение вашего тела вызывало во мне целый ряд недозволимых желаний и страстей, по какой причине я и уклонялся от него.

В настоящее же время я могу позволить себе взирать на вашу красоту с тем же чистым восторгом, что и на лепестки хризантем, разбрасываемые ветром по осенней траве.

Госпожа Ху Мэй сплела руки под подбородком, с улыбкой глядя на старика.

- Вы не утратили льстивости, мой друг.

- Ах, если бы это могло помочь в наше страшное время...