Горькое логово

Он и подремал, потом вдруг очнулся от скользящего скрежета дверей и проводил глазами вошедшего большого парнишку в заснеженной куртке. Почудилось сквозь дрему, будто тот едва заметно улыбнулся. Но в этом не было ничего опасного. Странно лишь, что этот парнишка его заметил…

2. П

латформа «Кребы».

– Ну, проснулся?

Он не испугался. Поднял голову, морщась от боли в задеревеневшей шее. Тот мальчик, большой, снял руку с его плеча, сел напротив.

В старом вагоне пусто. Глубокая ночь, и вагон, дребезжа, едет сквозь нее, оставляя по сторонам далекие огоньки.

Чувство Пути никуда не делось. Светильники на потолке все такие же золотые. Зов тихонько ноет в сердце. Какой этот чужой мальчик – красивый? Нездешний. Глаза какие. Цвета орехов, с веселой золотой блесточкой внутри. Чем-то свежим пахнет…И он совсем безопасный. Добрый и даже будто знакомый. Свой? Он спросил:

– Ты кто?

– Гонец, – почему-то вздрогнув, он смешно приподнял брови. – А ты малыш совсем. Ведь проспал бы сейчас все на свете.

Не зря я решил тебя встретить.

Старинное слово «гонец» очаровало волшебной истинностью, и захотелось мгновенно поверить во все, что он скажет; да и вообще – кто бы это мог решить его встречать? Сказка. Или – Путь.

– Я пойду с тобой, – он нечаянно зевнул. – Ты совпадаешь.

Он и сам до конца не понял, что хотел сказать. Но гонец – понял:

– Ведет Путь?

– Да, – он узнавал в этом невозможном разговоре что-то долгожданное.

Еще никогда не встречался никто, кто вот так сияюще произнес бы слово «Путь».

В пустой тихоходной, дребезжащей от старости электричке становилось все больше золотого света и все меньше оставалось реальности. От мальчишки и пахнет-то не просто чем-то свежим, а южным, морским, солнечным – нездешним. Мальчик застегнул куртку:

– Не хочешь вернуться? Пока не поздно? Состав дойдет до конечной станции, а утром поедет обратно. И ты вернешься. А?

Он молча помотал головой. Обратно?

– Нет, – сердито сказал он. – Не могу больше так жить.

– Я вижу, – кивнул мальчик.

 – Ну, пойдем.

Поезд замедлял ход. Поднявшись, он увидел встрепанного, по плечо гонцу, жалкого себя в черном окне напротив. Синий огонь в черных провалах глаз и маленькая фигурка. Надо скорей расти, скорей стать сильнее. Вагонная дверь, скрежеща по пазам, захлопнулась за спиной. Огни незнакомой станции, тормозя поезд, косо протягивались по стенкам тамбура.

– Не передумал?

– Нет, – ответил он, и опять получилось сердито. И нетерпеливо.