На перекрестке магии

Иш, видимо, не ожидал столь стремительной атаки, вот и увернуться не успел: спелый плод прилетел в плечо и заставил мальчика вскрикнуть:

— Ай!

Анигьос тотчас соскользнула с ветки и бросилась к нему.

— Прости, прости! — забормотала торопливо, обнимая братишку. — Я не хотела, правда. Не подумала!

Ишшасс надулся и отвернулся. Он всегда был очень обидчивым, но отходчивым, и пять минут спустя уже отыскал в траве то самое яблоко и впил в него зубы. Ему на днях исполнилось двенадцать, и брат считал себя очень взрослым, а Энни посмеивалась: сказано, мальчишка!

— Так что там нянька? — напомнила она.

— А! — вспомнил мальчик, вытирая с губ льющийся сок. — Матушка просила, чтобы ты к ней зашла. Вот няня Ирма тебя и ищет.

Матушка в последнее время болела. Уж Энни-то знала, подслушала, когда приходил лекарь, только брату не сказала. Не хотелось расстраивать маму, да и папа скоро вернется. Тогда все наладится, все будет хорошо. Это Анигьос повторяла себе снова и снова, пока отец воевал с соседним государством.

Он был магом, а мама… Мама нет. Будь здесь папа, он исцелил бы недуг, Энни не сомневалась. Этот целитель из города какой-то неумеха!

Сама девочка магии в себе не чувствовала. Скорее всего, в ней ее никогда не будет. И ладно! Что магия? А вот Иш мечтал заполучить силу. Представлял, как станет самым великим в мире, остановит войны, и отец больше никогда не станет уезжать. Глупый братик…

Тем не менее, следовало поторопиться. Энни бросилась в свою комнату, быстро переоделась: матушка бы ни за что не одобрила ее наряда, и только потом показалась няньке на глаза.

— А, юная льери! — Та всплеснула руками. — Где же вы были? Я вас обыскалась!

— Читала в саду, — бодро солгала Анигьос. — Иш нашел меня и передал, что вы хотите меня видеть.

— Не я, ваша матушка, — заулыбалась нянька. — Идемте, дорогая. Идемте же.

Взяла Энни за руку и увлекла за собой на второй этаж. Любимая мамина гостиная выходила окнами на дорогу, чтобы сразу увидеть, когда на ней появится усталый путник.

Матушка ждала отца: каждый день, каждый час. Она улыбалась, когда думала о нем: Энни давно заметила.

Вот и сейчас матушка, белая и бледная, как последние цветы осени, сидела у окна, глядя на дорогу, но обернулась, услышав шаги дочери.

— Матушка! — Анигьос бросилась к ней.

— Энни, дитя мое! — Та мягко обняла девочку и коснулась губами лба. — Где же ты была?

— Читала в саду, — смутившись, повторила Энни. — Прости, если бы я знала, что ты меня ищешь…

— Ничего.