Однажды суровой зимой

- А ты почему один лазаешь по горам в непогоду? – вопросом на вопрос ответила она. – Зима выдалась слишком суровая для долгих ночных прогулок.

Внезапно его взгляд упал на предмет возле ног. Под кроватью лежал длинный чуть изогнутый кусок зеленого дерева.

- Ты что, ведьма? – паренек перестал жевать и уставился на нее.

- Конечно, ведьма, - девушка лукаво прищурила бирюзовые глаза. - Пойду натоплю баню, вымою тебя и изжарю в печи, как подобает приличной лесной карге.

Хозяйка наклонилась, заглянула под кровать, но извлекла не посох, а большую деревянную шкатулку, в которой что-то звякнуло.

- У тебя нет печи, - зачем-то возразил гость.

- Вот незадача! - бросила девушка, прикрыв за собой дверцу.

На мгновение несчастному путнику показалось, что он зря зашел в этот домик. Лучше замерзнуть в снегах, чем просить помощи у ведьмы, пусть и молодой. Но затем его внимание вновь привлек мясной пирог. И мысли улетучились.

- Пусть это будет крольчатина, - пробормотал он, снова принимаясь за еду.

- Это ягненок, - ответила хозяйка. – Ешь быстрее.

Она вернулась из своей каморки уже без деревянной шкатулки. Ее волосы были заплетены в косу. На лбу блестели бисеринки пота. Торопливо взяла из шкафчика глиняную чашку, налила в нее травяной чай из чайничка и сунула в руки юноше. Тот поставил тарелку с едой на колени. Взял чашку и с наслаждением втянул носом горячий пар, курящийся над отваром. Несмотря на боль в пальцах и ладонях, ощущение жара было восхитительным.

- Я вот, между прочим, не задаю тебе вопросов о том, кто ты, - заметила девушка, которая изучающе рассматривала гостя. – А следовало бы знать, кто сейчас сидит в моем доме и ест мою еду.

- Я, - брюнет колебался. – Я потерялся на охоте.

Она презрительно дернула бровью.

- А я - сбежавшая из монастыря монахиня. Ладно, - она скрестила руки на груди. – Не говори ничего, если не хочешь. Я сама все узнаю быстрее, чем ты думаешь.

Она вновь вышла в маленькую дверцу в стене. Какое-то время ее не было. Лишь доносились невнятные звуки. Юноша успел доесть ужин, который казался ему просто божественным, и с наслаждением выпил пряный отвар, несмотря на то что тот был обжигающе горячим. Он хотел поставить тарелку и чашку на столик, но сил просто не было. Поэтому он попросту опустил их на пол прямо на шкуры в ногах. А потом принялся неотрывно смотреть на огонь в очаге. Все тело ныло.