Весна надежды

Весна надежды

Владислав Русанов

Пролог

ПРОЛОГ

Солнце садилось в лес по тут сторону речки Ушицы, что долго гналась за Лугой по равнинам и всхолмьям Малых Прилужан и, настигнув наконец-то, впадала в неё за пять поприщ до Заливанщина. Расчерченное алыми и серыми облачными полосами небо предвещало ветреную погоду назавтра, что в зазимце, самом холодном месяце в здешних краях, никого и не удивляло. Метели, снегопады, занесенные дороги и насмерть замерзшие путники. Ни погода, ни природа местных жителей не баловали.

Особенно зимой.

Прорываясь сквозь голые, раскоряченные ветви деревьев и красные отблески солнца ложились на снег вперемешку с черными закорючками теней, и тогда заметенная сугробами отмель становилась похожей на расшитую поневу, какие носят молодки черного сословия по застянками и фольваркам от Луги до Стрыпы. Такую да не такую.

Всем известно, знающий человек по вышивке определит, из каких краев явилась лужичанка на торжище — из Бехов или Таращи, из Хорова или Крапивни, из Уховецка или из-под самого стольного Выгова. Кто украшает одежду задорными петухами, кто елками или маками... Но кресты и громовое колесо вышивали лишь на погребальных одеяниях. А все потому, что несет их на своей поневе Мара-Смерть.

Часто ее видели в последний год в Малых Прилужанах, ой как часто. Все из-за того, что последняя элекция в стольном граде Выгове привела к большому немирью. И блуждала по дорогам худая, как сушеная вобла, высоченная, как церковная колокольня, девка в распоясанной рубахе и черно-красной расшитой поневе, по трактам и проселкам, по улицам и переулкам, заглядывала в жилища шляхтичей и черного люда. В правой руке несла она красный платок — кого мазанет по лицу, тот трех дней не проживет, найдет гибель то ли от стали, то ли от хвори какой-то. Иногда врали люди, будто видели рядом с ней невысокого коренастого шляхтича с седыми вислыми усами и повязкой на глазах, который пел коломыйки и называл Мару подружкой. Врали, наверное... Как может человек ходить рядом со смертью? Но находились и такие, кто божился и клал знамение, что узнали в полубезумном шляхтиче бывшего подскарбия прилужанского, пана Зджислава Куфара, сгинувшего бесследно прошлой осенью в застенках столицы.