Дамнат

И дыхание бездны, укрощаемой ледяными напевами таинников-книжников. И печать с душой нечистого, или дамната, вместе с кубами льда, вносимыми в шахту таинниками-стражами. Только так и сдерживался натиск рвущейся на свободу мистической и непознаваемой силы, живущей в Источнике.

Монах решил идти туда. С укротителем и знаниями книжника (в том числе и запретными) он не боялся.

Монах смахнул пот со лба. Внезапно дорогу преградил человек – пятно, едва освещаемое факелом где-то далеко за ним.

– Постой, брате, – услышал монах хриплый, влажный голос.

– Чего не слышу? – поинтересовался монах, отступив на шаг.

– Пение ангелов, – ответил незнакомец. Монах никак не мог вспомнить, чей это был голос. Впрочем, в Аруте жили сотни, если не тысячи послушников. – Пение демонов.

– Нет, не слышу.

– Не слышишь? – незнакомец то ли закашлялся, то ли засмеялся. – Ты глупец, или же сам зверь. Почем мне знать?

– Кто ты?

– Богохульник.

– Врешь. Ты не Богохульник.

– Отныне мы все – богохульники. Кровь, осквернившая святыню нашу, вопиет! Демоны вырвались! Понимаешь ли? Понимаешь ли ты, смрад ходячий?! – последние слова незнакомец проревел.

И кинулся на монаха. Неуловимая тень в полумраке. Монах прижался к стене и незнакомец пронесся мимо. Упал. Всхлипнул.

– Где ты? Где ты, смрад ходячий? – спросил он со стоном. – Почему я не вижу тебя? Дай мне вкусить твою плоть! Дай мне!.. Темно… Задыхаюсь, брате… Спаси! Дай вкусить, животное! Дай! Дай! Дай!

Монах, истекая потом, побежал прочь от безумца.

– Дай вкусить!..

Наконец, книжник остановился. Вынул ближайший факел с обруча на стене. «Что произошло?» – не давала покоя мысль. Впереди, в нескольких шагах от него, вповалку лежали мертвецы. Окровавленные рясы; оскаленные рты, вгрызающиеся в друг друга; тесное переплетение рук, ног. Безумие смерти во всей красе.

Монах поспешил прочь. Теперь понятно, что произошло нечто ужасное. Первородная магия – скверна, сырец, хмарь, – вырвалась наружу.

А что с дамнатом?

Монах оттянул ворот. Очень жарко.

Преддверие бездны было завалено трупами. В самых невероятных позах. Кровь и куски плоти всюду. Здесь царил жуткий непередаваемый запах. Монах даже затруднялся подобрать аналогию, но ясно, что теперь здесь жила сырая магия, смешавшаяся со смертью. Плевать, могла ли пахнуть магия как таковая или нет. Этот запах будет преследовать всегда.