Коммандер. Книга 2

Конечно, слова Линдхорста для меня — не сказать, что великая новость. Этого следовало ожидать. Но, раз ротмистр решил донести это до меня, значит, ситуация действительно выходит из-под контроля.

— Вчера, — продолжил Курт, — от меня ушли два неплохих стрелка. В лагерь герцога пришел отряд арбалетов из Нордланда, вот в него-то они и перебежали!

— Нордланд? Оловянщики? Здесь, в Аверланде?

— Наемники. Сейчас где только их нет! У них же, в Нордланде, пока затишье, лорды и тэны, наконец, перестали воевать друг с другом, вот голодные «псы войны» и лезут во все стороны, как крысы из горящей таверны!

Черт, плохая новость!

— Этого еще не хватало! И так наняться никуда не можем, а тут еще и конкуренты!

— Ну, это явно не надолго, — рассмеялся Курт, — оловянщик ни в жизнь не откажется от трех вещей — эля с вереском, ростбифа, и драки с другим оловянщиком!

— Как бы ни было, они здесь. Сто двадцать арбалетов. Теперь, получается, сто двадцать два... Слушай, не знаешь, не приходили в город новые отряды, к кому можно обратиться насчет найма?

Курт на мгновение задумался.

— Говорят, пришли эти нордландские арбалетчики, и еще какой-то барон с отрядом!

— Значит, нанесу им визит, может, удастся хоть с кем-то договорится. А пока, не желаешь ли партию в шахматы?

— Нет уж, герр Эйхе. Ты всегда выигрываешь!

И, надев высушенные сапоги, Линдхорст ушел в серое зимнее утро.

Я остался один, доедать подогретый на очаге хлеб. Расставил шахматные фигуры, подвигал их, играя сам с собою, но это мне, конечно, быстро надоело.

Во время вынужденного безделья мы развлекались, как могли. На вино и женщин у нас не было денег; играть в кости «на интерес» тут не принято, так что эта обычная лагерная игра отпала тоже. Солдаты вовсю играли в «полкрейцера»,* но для нас, рыцарей и юнгеров, это было слишком низменное развлечение. Короче, все скучали.

От нечего делать, я решил было, нарисовать колоду карт. Затея, увы, оказалась провальной, причем с самого начала — под карты попросту не нашлось подходящего материала. В этом мире нет бумаги, а значит, нарисовать их не на чем! Пергамент не годился, ведь он мягкий, а значит, такие карты невозможно будет нормально тасовать. Я было подумал, что можно сделать их из кожи, высушенной таким образом, чтобы получились твердые, плохо гнущиеся пластинки, но быстро понял бесперспективность и этой затеи. Кожа, в отличие от бумаги, имеет свой некоторый «рисунок», особенности, отображаемые на каждой пластинке.