Играй, мастер, играй!

Играй, мастер, играй!

Кир Фадеев

Играй, мастер, играй!

Ночь выдалась холодной и ясной.

Ледяной шарик луны сиял посреди черного неба в окружении мерцающих звезд похожих на мелкие колючие бусины, рассыпанные в чернильной темноте.

Вокруг стояла удивительная для дикой природы тишина. Заросшие разнотравьем и усаженные редкими деревцами поля казались бескрайними пустошами. Ни ночных птиц, ни животных, ни хоть какого-то намека на их существование.

Странник поежился и втянул голову в плечи. Морозный ветер пробирал его до костей. Редкие, но сильные порывы безжалостно скрадывали тепло, не позволяя путнику согреться на ходу. Не спасала даже плотная войлочная накидка, которую он купил за гроши у бродячего торговца.

Эльф-проводник шел впереди бодрым, легким шагом, почти не создавая шума. Полы его дорожного плаща развевались, будто крылья, длинные ножны болтались на поясе. В каждом движении остроухого прослеживалась внутренняя сила и грация. Несмотря на несколько часов пути по бездорожью, в нем не было и тени усталости.

Заметив впереди небольшой обложенный валунами холм, эльф ловко забрался по его склону и остановился на вершине. Странник, изнемогая от холода и переутомления, вскарабкался следом и без сил рухнул на землю.

— Привал, умоляю! — прохрипел он, ослабив ремни на своей заплечной сумке. — Я больше не вынесу.

Остроухий не ответил. Лишь присел на одно колено и замер, всматриваясь в ночную мглу.

В призрачном свете луны его силуэт приобрел гротескные черты: бледная жемчужная кожа, тонкий лик со слегка вздернутым носом, аккуратные губы и большие, блестящие холодной сталью глаза. Пшеничные волосы выбились из-под капюшона, красивыми прядями упав на высокий лоб.

Разглядывая спутника, странник до сих пор не мог поверить, что тот согласился стать его проводником до Ламондана[1]. Разумеется, это была личная просьба барона де Лино, явно подкрепленная если не кошелем золота, то лояльностью в каком-то важном для эльфа вопросе. Но тем интересней становились обстоятельства этой сделки — ведь эльфийский народ предпочитал не иметь дел с людьми, считая себя выше мирской суеты. И сидевший напротив странника остроухий был типичным доказательством их высокомерия. Он почти не разговаривал, соблюдал приличную дистанцию и даже не удосужился назвать свое имя.

Впрочем, путник и не горел особым желанием познавать загадочную эльфийскую душу. Ему хватало того факта, что проводник хорошо знал местность и имел при себе магический клинок, с которым явно неплохо обращался.