Волчий Гребень

Глаза у него были зеленые, неожиданно яркие — в этом-то выцеженном до белого и черного сероглазом мире.

— Ты пьян, вор! — громогласно заявил Гильом, вставая и решительно тесня парня от задумавшегося орна. — Дичь порешь, иди-ка на морозе охолони!

— В том-то и дело, дядя! — Парень увернулся, вытащил из-за гильомова уха его же деньгу. — Вор я, и где что ценное лежит, кому как не мне знать. Видел я твой гребешок, «баран», своими личными глазами видел...

— Далеко? — коротко спросил рогатый.

— Бли-и-изко.

...Только руку протянуть...

Протянул, ухватил задок служанки. Девушка взвизгнула, едва не залив брагой орна, парень бессовестно захохотал.

Гильом, досадуя, дал знак двум молодцам увести дебошира. Вернулся за стол.

— Не слушай ты его, вор он беспутный, только и сгодится, что на алтарь Новому.

— Жертвоприношение?

— А как без него? Подарком Нового не задобришь — и снег не сбежит, и зверь капканы обойдет, и рыба на дно ляжет, и скот не помножится, и бабы пустоцветами останутся.

Да вон, было уже! Разок пожалели, отпустили девчонку, так тепла и не дождались! Нет, без жертвы никак.

— Молод он.

— А старые кому нужны? — вздохнул Гильом. — У молодых кровь кипит, глаза сверкают, а этот еще и головой...Того...Да ты не подумай, мы сердце не вынимаем, шкуру не портим, в лес уводим — а там уже Новый решает...

— Понятно, — прервал речь недавнего спутника орн, — пойду, воздуха глотну. Душно.

— Ступай. И в голову речи воровские не бери, слышишь?!

***

Орн слышал.

А еще — не слышал, но чувствовал, как приближается Зверь, да не то зломерзкое, неуловимое чудище, на которое безуспешно охотились вот уже который месяц люди...

В спину присвистнули:

— Эй, баран, чудная шубка. Дашь поносить?

— В глаз дам, — по-человечески любезно откликнулся орн, тут же поморщился — чужая культура оказалась до обидного привязчива. — Чего надо, вор?

— Тебя, — тот засмеялся, показывая зубы, крупные и белые, словно у молодого зверя.

— Иди к Фану.

— Не-е-е, нам с тобой в другую сторону.

Ты же хочешь свой Гребень заполучить, так? А я хочу отсюда свалить, и желательно до того, как меня сведут с этим Новым, — вор передернул плечами, и снова оскалился, — не имею, знаешь, ни малейшего желания замерзать до смерти в честь какого-то самодовольного божка.

— Разве ты вызвался не сам собой?

— Что? Добровольно? Ха, меня схватили на горячем, а бой до смерти решили заменить жертвоприношением. Практичные люди.