Первый рейс

Мы с господином Мальвинеком, – наддать металла в голос никогда не помешает, как и акцента на «господине», – еще посидим.

Любезный вздрогнул и испарился в один чих. Ладно, пусть его, чего-то уже умеет. Остальное с опытом.

 – Ты, Кухта, конечно, можешь меня «господинить», – мелко захихикал собеседник. – Да только не поверит никто ни в жизнь. Мордой лица я не вышел.

 – А что ты сразу за морду? – притворно, по-детски надулся Кухта и пощипал себя за солидные щеки. Хихиканье усилилось. – Ну, я люблю поесть, чтобы хорошо. А тебя вон жена не кормит совсем, смотрю.

Отсмеявшись, Мальвинек аккуратно надкусил пирог, зажмурился от восторга и пригубил из кружки.

 – Да ну что ты. Это просто сложение у меня такое. Конституция, – ввернул он словечко. – Вот как ты умудряешься помнить, что я с зайчатиной люблю? У тебя же дела, дела, дела… Я все время все забываю, кроме как по работе, – он снова вытащил платок, уставился на него с недоумением, а потом сообразил и потряс в знак доказательства. – Если бы не Тирра…

 – Уже забыл, – лукавая усмешка Кухты была исполнена благожелательности. – Ты хотел меня чем-то удивить в новостях.

Хлопок по лбу чуть не стряхнул с Мальвинека очки. Он запрыгал на стуле, глаза его засверкали.

 – Удивить? Я тебя удивлю! Ты представляешь, Великий Дракон разрешил выезжать за границу!

 – Эка невидаль, – поднял брови собеседник. – Я вон каждый месяц выезжаю. У меня торговые партнеры и в Альгемайне, и во Флорании, и в Ковонге… Без личных встреч никак.

 – Да ну родной, ну ты же не понял! Насовсем выезжать! Навсегда!

В пироговой стало тихо. Еще тише, чем раньше: до глуховатого, занудного мушиного скрипа и шуршания об стекло. Потом снаружи раздался отдаленный ритмичный гул и хриплое взрыкивание. Мальвинек вздрогнул, а Кухта откашлялся и мотнул головой – шрам снова заныл.

 – Мда, новости. Удивил, удивил, ничего не скажу. А вот поведай мне, дражайший Ойса, с чего бы тебе… насовсем. А?

Дражайший смутился, сгорбился и снова принялся полировать очки. Взгляд его был направлен на шкуренные доски пола, будто там завелось нечто доселе невиданное.

 – Ну, Кухта. Ну что ты сразу. Со школы же дружим... Ты меня не сдашь? – пружина позвоночника вдруг выбросила Мальвинека вперед, поперек столешницы. Он вцепился в рукава собеседника, как горный клещ, а тот возмущенно засопел.

 – Когда это мне якшаться с филерами? Вообще, за кого ты меня принимаешь? Просто спросил. Уж и полюбопытничать нельзя.