Сын льва

Проклиная свою непредусмотрительность и тунеядца бербера, я заперся в ватерклозете и передал Габриэле, чтобы она разворачивала десант по нашим следам, но не вздумала устраивать штурм над океаном. Мишель, мой самый верный помощник, на этом месте присоединился к охоте, отнюдь не доверяя ни интеллекту, ни исполнительности оперативников. Когда же я вернулся в салон, выяснилось, что капитан и дальше намерен по возможности лететь строго вдоль побережья, чтобы в случае чего не грохнуться в каком-нибудь труднодоступном уголке пустыни.

А это изменение в маршруте, как выяснилось, не устраивало не только меня…

Разумеется, мне не стоило труда сообразить, что остальные пассажиры, кроме меня и африканки, напрямую причастны к транспортировке того, что таилось в контейнере. Но я как-то не ожидал, что бородатый легионер, заметивший изменение курса, вдруг вооружится своим топором и, заручившись одобрительным кивком священнослужителя, неторопливо направится в сторону пилотской кабины. Размахнувшись сплеча, бородач нанёс удар; одновременно с этим крысообразный сотрудник ювелирной компании достал из-за отворота брюк маленький пистолет и нацелил его сперва на меня, а потом на визжащую от ужаса африканскую женщину.

—Положите оружие,— брезгливо посоветовал я. — Вы пугаете пассажирку.

Крысоподобный принялся орать и визжать, исходя слюной. Было ясно, что это самый обычный истерик, страдающий дефицитом внимания. Таких очень много в уголовной среде. Он мог бы и выстрелить, но здесь его свободная воля в явной форме вступала в конфликт с моей, поэтому я на всякий случай заблокировал спуск его пистолета и испортил патрон в затворе.

Я не люблю, когда в меня стреляют, и наверняка имею право на самозащиту.

Тем временем, легионер нанёс второй удар, а за ним и третий; в тонкой стенке кабины появилась брешь. Священник посоветовал мне не дурить и держать руки на виду. Я сел, положил ладони на подлокотники кресла — и тогда услышал голос.

«Месье доктор, вы мне поможете?»

Голос был механический, но не такой, как у синтезатора, а такой, какой бывает, если человеческую речь пропустить через плохие фильтры низкой частоты; в нём звучала обеспокоенная интонация.

Даже я сперва удивился, пытаясь понять, откуда исходит голос, а когда вдруг осознал, то не смог сдержать удивления; со мною сейчас говорил самолёт, на котором мы летели в морскую синеву!

Это было редкое явление, и я бы сильно удивился, если бы не имел к тому времени большого опыта путешествий.