За гранью

Садится на край дивана, стоящего напротив кресла, и кладет ладони на колени, чуть сжимая ткань пижамных штанов пальцами. Пытается рассмотреть его черты лица, которые со временем, конечно же, разгладятся, превратив его в совершенного иного человека: пропадет вязь морщинок возле глаз, потрескавшиеся бледные губы вновь нальются кровью, как спелые яблоки, вены перестанут настолько сильно проступать сквозь кожу, а пальцы больше не будут дрожать от высокого давления по вечерам. Она не удивится этому потом, но сейчас разглядывает с любопытством и осторожностью, боясь навлечь на себя гнев. На его работе сотрудники, конечно же, начнут задавать вопросы, и им с Джуном придется переехать из Чханвона, чтобы избежать лишних подозрений.

— Интересно, как все это произошло?

— Я знаю, как это происходит.

Он отрывает взгляд от разглядывания своих ногтей и поднимает его на нее. На мгновение кажется, что там разгорается искра такого же странного любопытства, как и у нее к нему, но потом он усмехается и стучит указательным пальцем по переносице.

— Точно, ты же сразу догадалась, что произошло, дитя мудан. Чего же так смотришь на меня, раз сталкиваешься не впервой?

— Обычно все, кто заключал контракты, умирали почти мгновенно.

Он хмыкает и легко взмахивает кистью руки, словно отмахивается от нее, как от мухи. Джун бы так не сделал. Если она чего-то не понимала, а на материке многое отличалось от острова, то Джун начинал объяснять это с добродушной улыбкой. Он не считал ее глупой. И не считал неинтересной: она рассказывала ему легенды острова, истории о своих друзьях и... о своем побеге. Джун не считал ее даже трусливой - скорее испугавшимся ребенком, которому не предоставили выбор. Но она думала о себе именно так — трусливая. Поэтому ей было интересно, сохранились ли воспоминания Джуна? Будет ли существо пользоваться той крохой знаний о ней, которые ему предоставил Джун?

— Когда грань сдвинулась, то не только пансу и мудан стали нас видеть, но и обычные смертные, преисполненные отчаяния, страха и... желания продлить свою жизнь. Мы лишь прислушиваемся и помогаем. За плату, конечно же. Этот старик очень хотел пару лишних годков, чтобы оберегать свою внучку.

Сердце у нее пропускает удар. Хочется вцепиться в воротник рубашки, вдавить его тело со всей силы в спинку кресла и заставить вылезти из Джуна. Но все, что она может сделать, — это смирно сидеть под испытующим взглядом существа.