Сияй, Бореалис! Армейские байки

– Я это уже узнала, но почему все молчат? Что это такое и зачем вообще нужно? – проявила настойчивость девушка.  

Гарин несколько секунд сосредоточенно жевал сардельку. Его телепатический лоб нахмурился, вбирая в морщинки информацию, сотканную в окружающем пространстве. Кажется, в этот раз парню далось это не так просто. Он икнул, прервав странный ритуал, затем сделался задумчивым, словно читал в газете утренние новости.

– Странная штука. Вроде как стирает память и вбивает какие-то новые установки. Ну, что-то вроде альтернативной личности: вот была ты музыкантшей, а теперь будешь солдаткой, и в голове у тебя будут солдатские знания и инстинкты. Тебе не показалось странным, что все сегодня какие-то радостные? Это всё частичная утрата памяти.

– Но я помню, кто я и откуда. Я даже помню, как прощалась с родителями, – задумчиво нахмурилась Лирет. 

«А вот тоски больше не чувствую».

– Я тоже всё помню, – пожал плечами Гарин. – Но всё равно что-то не так с моим восприятием. Всё кажется каким-то…даже не знаю, как и объяснить. Мне как будто плевать на всё или что-то в этом роде. Я словно всегда здесь был. Но, честно признаюсь, я не помню имен школьных преподавателей, хотя вспоминал их перед отъездом в армию. Помню, как они ругали меня, а вот имена вдруг забыл, хоть убей. Ну да ладно. Забей.

– Какой «да ладно»? Какой «забей»?! – рассердилась девушка. – Ты хоть знаешь, что я прошла? – она показала изрезанные струнами подушечки пальцев. – Даже язык не повернётся сказать «забей».

– Моя жизнь, увы, не такая уж и яркая была, – сказал Гарин.

С того момента Лирет всерьёз решила взяться за свою память и не дать ей разорваться на клочки. Девушка повторила в мыслях имена всех тех, кого когда-либо знала, убедила себя, что ничего не потеряла, и в какой-то момент обрела уверенность, что «Иррайзер» попросту на неё не подействовал. На всякий случай Лирет перед каждым сном просеивала через сито памяти все самые важные имена, не давая им распылиться. Затем демоны напомнили о своём существовании, и сотрясать память стало некогда.

Мало кто знал, что эффект «Иррайзера» проявлялся постепенно и пожирал воспоминания невидимым паразитом. Кусочек за кусочком.

Наступление могло произойти в любое время. Несколько раз Лирет приходилось подрываться глубокой ночью, которая придавала битве особый оттенок. Тогда город-крепость загорался искрами и наполнялся воплями, несмолкаемыми криками и суетой в то время, когда обычные города затоплены умиротворённой тишиной.