Автопортрет с отрезанным ухом

Как он теперь мог понять меня? А как я мог прочувствовать его европейские проблемы?

За три года обучения Никита несколько раз приезжал в Москву, мы гуляли втроем, а потом снова бесконечно переписывались. Однако я решительно вычеркнул его из категории лучших друзей — теперь он был моим другом детства, другом по переписке или «а у меня есть друг, который живет в Амстердаме». Этим летом Никита даже не вернулся в Москву, потому что нашел себе девушку, настоящую нидерландку. Он звал меня приехать к себе, но я сказал, что у меня нет на это денег. Из-за этого небольшого вранья мне пришлось отказаться от всех летних поездок, но оно того стоило. Я был гордым и неприступным, как утес посреди моря.

Марат относился к этой ситуации проще, но он в принципе был таким человеком, вообще воспринимал все легко. Будто бы у него нет проблем. Будто бы он — распустившийся бутон лотоса посреди безоблачного неба.

Этим летом меня предал Марат. Это случилось накануне, поэтому моя обида была остра, как жало пчелы, которым я проткнул себя сам. Я допускал, что вина Марата не так уж и сильна и я его прощу, но пока мое сердце наполняла ярость, и холодная логика никак не могла ее потушить.

Марат учился на биолога. Мы поступили в совершенно разные институты, но виделись почти каждый день, и вовсе не потому, что жили в одном доме, а потому что были лучшими друзьями. Он много мне рассказывал про животных, они увлекали Марата так же сильно, как меня компьютерные игры в восьмом классе. Этой весной он узнал, что от его института на все три летних месяца отправляется экспедиционная группа на Камчатку, чтобы изучить жизнь песцов на полуострове. Марат обожал песцов даже больше других животных. Он так загорелся идеей, что добился того, чтобы его записали в группу. Он был упорным, сдал все экзамены до начала лета, изучил инструкции по выживанию и купил камеру, чтобы снимать песцов. В последние дни перед отъездом я только и слышал, что о песцах, снежных лисичках, как он их называл.

Теперь я ненавидел песцов. Мне было жутко обидно, что мой лучший друг решил провести все лето с неразумными существами, а не со мной. Иногда я сравнивал себя и песцов, пытаясь понять, чем они лучше. Это был удар по моей самооценке, но я нашел несколько пунктов.

Песцы были милее меня.

Песцы могли съесть мертвое животное, а меня выворачивало от одной этой мысли.

Песцы могли сгрызть кость целиком.

Песцы не ревновали Марата к менее разумным существам, чем они.