Хранитель воспоминаний

Ощутил себя после душной квартиры младенцем, вытолкнутым материнской утробой на свет божий.

Осень буйствовала. В ослепительное золото нарядились березы и дички с меленькими яблочками.

Я неспешно двинулся вдоль дома, загребая ногами прелые листья. Солнечный свет, рябящий через спутанные ветви тополей, мягко скользил по лицу. Мне сразу бросилось в глаза – хоть день и был погожий, но я нигде не видел детей. Помнится, мы никогда не упускали возможность побеспределить на улице. А тёплые деньки осени ловили с особой жадностью.

Сейчас же на месте хоккейной коробки теснились автомобили. Только еле заметная разметка напоминала о том, чем являлось это место раньше. Давным-давно, когда-то в прошлой жизни.

Я прошёл через пустырь, что пестрил раньше торговыми столиками, шумел разговорами и пах самыми вкусными пирожками в мире. Двадцать лет назад здесь был стихийный рынок. Стакан семечек – три рубля. «Тебе в кулёк?» «Не, прямо в карман» Чай с лимоном – полтора деревянных. Беляш – шесть.

Вынырнув на тротуар, я осмотрелся по сторонам.

Рядом со мной на кирпичном пьедестале восседал каменный грифон. Сейчас он был выкрашен потускневшей серебрянкой, а раньше его всегда густо белили известью.

– Старый друг, – прошептал я еле слышно и чуть склонил голову, приветствуя волшебную тварь.

На противоположной стороне узкой дороги выстроились старые двухэтажные домики персикового цвета, похожие друг на друга, как близнецы. Штукатурка тут и там облупилась, металл на крышах покрылся ржавыми пятнами.

Но, черт возьми, они по-прежнему выглядели для меня пряничными сказочными избушками. Вон в том – фотокружок. Едкие реактивы, старые камеры, кассеты черно-белой пленки, которую Михал Михалыч, руководитель секции, раздавал детям за просто так.

В том, соседнем доме, музыкальная школа.

А вон туда, в крайнее правое строение, я и направлялся сейчас. Здание отличалось от других. Оно было гораздо меньше, обшито почерневшей сосновой вагонкой. Стояло с краю, сморщенное, как абрикосовая косточка.

Стыдливо отвернув окна от дороги, домик прикрывался голыми кленовыми ветками да сухой крапивой.

Прежде чем двинуться дальше, я опустил глаза на свою ношу. Книга. С потертой чёрной обложки в разводах на меня прикрытым глазом смотрела половина солнца. Часть лица оно прятало за тканевый корешок. Крупными белыми буквами было выведено название книги – «О чем рассказал телескоп».

«А сколько вам лет?». «Пять», – с гордостью вытягиваю вперёд растопыренные пальцы.