Дурная собака

Только хрустел подмерзший наст под ногами да скрипели иногда стволы деревьев. Вокруг стояла неприятная, промозглая темень. Олег переминался с ноги на ногу, пытался вспомнить, откуда он пришел, но там, где только что была тропинка, оказывались кусты. Или яма. Или просто просвет между деревьями. Фенрир рядом дышал громко, прыгал и пытался жрать снег, словно не чувствовал, что хозяину страшно.

— Ладно, парень, — сказал Олег неуверенно и приспустил поводок, дал псу воли больше, чем раньше. — Давай-ка домой. Домой! Слышишь, что я сказал?

Фенрирова тень во мраке подняла голову.

Дурной пес вдруг сел и завыл, мелодично, с переливами. Дома он так не делал, выл, но слабо, то ли стеснялся, то ли тренировался перед дебютом. Там, в городской квартире, этот вой раздражал и забавлял одновременно. Здесь, в лесу, посреди чёрт знает чего, по коже бежали мурашки.

— Домой! — прикрикнул Олег, надеясь, что Фенрир, дурной, но умный пес, поймет, что нужно выйти к людям.

К уютному, пусть и прохладному коттеджу, к другим собакам, к запаху дров в камине и глинтвейна.

Фенрир прекратил выть на какой-то высокой, очень жуткой ноте и, громко чихнув, помчался вперед, быстро, словно поманили миской с кормом или новой крысой. Поводок в руках Олега натянулся, дернулся, потянул его за собой — и вдруг порвался, лопнул, стоило Олегу нажать на ту кнопку, которая должна была запустить рулетку и втянуть поводок. Олег, не выдержав, потерял равновесие и грохнулся прямо в снег коленями, ушибся о какой-то корень, громко охнул и не менее громко выматерился.

Фенрир исчез.

Убежал куда-то во тьму, за темные древесные стволы. Ни крики, ни собственная кличка, ни обещание дать вкусные кроссовки сожрать, ни попытка завыть — ничто не помогло.

Фенрир, дурная собака, сбежал.

Словно не было ни месяцев тренировок, ни домашних игр, в которых Олег не боялся трогать крепкие собачьи зубы рукой и выдирать из них икеевскую крысу, ни идеально сданных нормативов. Ничего. Словно был Фенрир не любимой породистой заразой, а нахальной трусливой дворнягой.

Олег встал, кряхтя и шипя, потому что правое колено, которым он обо что-то в снегу ударился, болело, и попытался разглядеть в густом сумраке обрывок поводка. Порвался материал или карабин лопнул? Какого хрена он отдал столько денег? Выпендриться хотел? Довыпендривался, болван. Стоит теперь посреди леса, один, с больным коленом и без собаки.