Тыквенный латте со специями

Даже делал украдкой фотографии на телефон, а потом пересматривал — точно ли это я, точно ли я такой, точно ли жив? Завел инстаграм, повадился туда выкладывать обрезанные до квадрата зернистые снимки с наложенными яркими фильтрами, доступ закрыл для всех и никому не говорил адрес, чах, как Кащей над златом, над своей коллекцией документально подтвержденного существования. Докатился до того, что с уважением поглядывал на церкви: если у Бога такие же проблемы, становится понятно, для чего ему столько воплощений себя самого в архитектуре, живописи и скульптуре. Чтобы глядеть с облака вниз на землю и повторять с удовольствием «Аз есмь!».

— Аз есмь! — повторил вслух и вздрогнул. Вот же чушь!

Оглянулся быстро по сторонам, не слышал ли кто, выдохнул, поправил висящую на плече легкую дорожную сумку и пошел вперед. Карту посмотрел из дома и теперь смутно представлял, куда стоит идти, чтобы добыть чашку горячего кофе.

Серые тучи затянули небо — как гранитной плитой накрыли.

Остановился на перекрестке, поцокал языком, покачал головой и пошел вперед, жалея, что не взял шляпу. Очень не хватало чего-то, чтобы укрыться от вялой серости и мелкого моросящего дождя. Надеялся только, что до Старого города от вокзала на самом деле недалеко, а там уже кофейня какая попадется. От всех, кого ни спроси, только и слышно: город кофейный, кофе на каждом шагу, а самый лучший цвет оранжевый. Ненавидел оранжевый цвет всей душой, предпочитал черно-серое и бесцветное, но сейчас решил довериться авторитетам.

Прошел мимо жилого дома, целую стену которого кто-то разукрасил облаками и скворечниками (из окон вылетали белоснежные самолеты-журавлики), пересек улицу, зашел под белую арку городских ворот и по булыжной мостовой почти понесся вперед, под гору, в надежде обрести первую порцию кофеинового допинга.

И в самом деле, скоро нашел: оранжевый ромб, коричневые столы, изящные стулья. Хотел было упасть на улице и покурить — несколько часов не курил, — но взгляд скользнул выше: за окном с наклеенным плакатом с веселым кофейным стаканом, раскрашенным для маскарада Dia de los Muertos и надписью «Тыквенный пряный латте», виднелся гостеприимно пустой матрас во всю ширину подоконника. Взлетел по ступенькам, увидел: правда пустой, да еще и с тремя подушками. Кинул сумку, пальто, шарф и пошел к стойке.

— Латте с тыквой, большой. Есть? — на английском говорил плохо, но русского официантка не понимала, тут ведь сейчас мало кто говорит по-русски.