Контраст

Но впервые за всю жизнь, осенняя пора не ощущалась так, как прежде.

Каждые сутки «Восход» поднимался по тревоге. Как правило, далеко за полночь. Ложные выезды и спокойные ночи – невероятная редкость.

«Собирайся, поехали» - звучал в трубке отрывистый голос Мороза и полусонный Сибирцев одевался, выбегал в мокрую темень, бежал в штаб или заскакивал в подлетевшую машину.

Теперь это не спокойная разведка и зачистка некоторых подозрительных местечек. То была жалкая разминка!

Три машины мчатся по тёмным улицам.

Три пеших отряда прочёсывают двор за двором. И ждут их страшные находки.

Не на каждом шагу, но непременно ждут. Немало жертв скошено чьей-то карающей рукой. Жертв случайных, несчастных и, как правило, неизвестных.

Обезображенные тела лежали в подъездах, торчали из коллекторов, корчились на земле и асфальте. А ещё оторванные конечности, выпущенные потроха и просто подозрительные следы, слизь, засохшая кровь…

Перепуганные милиционеры, похоже, первыми из местных поняли, что даже самая отчаянная банда, самые отпетые головорезы не способны проделать такое.

Хотя в рапортах приходилось писать именно о них.

«Немых» стражи правопорядка, конечно, замечали, пытались как-то задержать, но это было им не под силу. Приходилось звать на помощь «Восход», имевший особые полномочия.

Поэтому и в штабе и в машинах радио ловило милицейскую волну, на которой порой раздавался сплошной мат и вопли. А на местах бледные лейтенантики дрожащими руками указывали в сторону, где засело «это».

Множились сплетни, народ вспоминал лихие реалии ещё свежих в памяти девяностых. Исподволь подползала паника.

Сибирцев явно был не готов к таким поворотам событий. Его отчаянно тошнило и мутило, он пил успокоительное и руки его всё равно дрожали. Парень мотался целыми днями, не высыпался и с опаской ждал ночной поры. Новые трупы, новые страшные картины…

Катание на машине уже казалось вполне безобидным, безопасным. Но чаще приходилось бродить пешком, выискивая врага.

А врагу не шибко хотелось подставляться под лучи прожектора, поэтому он искал себе укромные, неприметные местечки.

«Немые» таились, расставляли ловушки. И туда надо было лезть!

Грязные помещения, гнилостная вонь – это было неизменно. Как и ощущение постоянного давления, скрытой угрозы.

Не так уж часто на бойцов нападали живые противники. Но уж если такое случалось, то из памяти выпадало нескоро, лишь силой сигарет и таблеток.

Враг стал осязаем.