Мизерикорд

Мизерикорд

Александр Ковальский

Часть 1

Я умираю от того, что все никак не умираю,

И – ни полстрочки, ни ползвука.

Ангел на пульсе держит руку.

Я утопаю от того, что все никак не утопаю.

А твой кораблик ищет где-то

Свой маячок на краю света…

"Ундервуд"

— Нет, ты поедешь, и точка! — тетка Мартэля с силой шмякнула в таз ком мокрого белья. Так, что мыльная вода взметнулась широким веером, выплеснула на чисто вымытый пол террасы, осела брызгами на потолке. — Поедешь, черт тебя забери совсем!

Как можно поверить, что двухдневное путешествие с толпой истеричных богомольцев способно помочь?! Бить поклоны в незнакомых и заброшенных храмах, каждому кресту по дороге кланяться, брести по чудовищной жаре – а все же знают, что паломники не признают ни автобусов, ни электричек… И от всего этого вместе в жизни племянницы сразу наступят мир, покой и благодать.

Гораздо проще исполниться покоя и благодати от вишневого компота.

Татьяна потянулась и налила себе полную кружку. Посмотрела, как на почти черной компотной поверхности всплывают наивные розовые вишни, и опять вздохнула.

— А куда паломничество? — спросила, наконец.

— В Мосар, — сказала тетка, смягчаясь.

***

Завидев жидкую толпишку теток на краю площади, Татьяна приуныла. Не то чтобы она ждала какого-то праздника, роскоши, глянца с положенными по такому случаю гламурными девицами…

Но женщины, что собрались под липами – в скромных, каких-то мышиных расцветкок, длиннополых платьях, в платках, повязанных вокруг головы так, чтобы ни волосинки не выбивалось наружу, в простых туфлях на плоской подошве и плоских же рюкзачках на смиренно согбенных плечах… они были похожи на сиротский отряд, постные, как опреснок.

Нарушала благолепие пристроившаяся в стороне на лавочке гидесса: жилистая, деловитая тетка в джинсах и простой майке, зато с пестрой сумкой и множеством браслетов на загорелых до черноты запястьях.

— Меня зовут Тиийна Бржышкевич, — сказала она и по-мужски протянула Татьяне руку. Браслеты зазвенели. Яшма и серебро. Татьяна потупилась и с ужасом поняла, что никогда, никогда не сможет не то что запомнить, а даже повторить это дикое имя.

— Привыкнете, — пообещала Тиийна и кивнула на паломниц. – Ужас, правда? Сплошной опиум для народа. А вы?

— Я… я так, — сказала Татьяна, опускаясь на лавочку. Ныли плечи, настроение вдруг испортилось окончательно. Но в прохладном солнечном свете августовского утра все это вдруг показалось таким неважным…

— Автобус скоро подъедет, -- пообещала Тиийна.