Тени Инкорке

Тени Инкорке

Август Лок

Пролог

Высокая фигура в черном балахоне ураганом носилась по полутемной комнате, сметая мелкие предметы обстановки и с воем натыкаясь на крупные. На серебряной маске тончайшего плетения плясали отблески свечей. Перемежая рев невнятным бормотанием и яростными воплями, существо, совсем недавно переставшее быть человеком, выплескивало на мир истинно человеческое негодование. Иногда удавалось различить в безумных криках что-то более или менее вразумительное, но смысла в этих репликах было не больше, чем в безжалостном буйстве стихии. Много позже, когда все, что можно было разрушить, обратилось в кучи обломков, а все, что не поддавалось, грудами валялось вдоль холодных каменных стен, мужчина сел на пол перед камином и уставился на огонь немигающим взглядом несуществующих больше глаз.

Если бы у него еще оставались силы, чтобы встать и выглянуть в узкое окно-бойницу, он бы узнал, что недостойная Младшего Пастыря истерика не осталась незамеченной: на узкой террасе, привалившись к перилам, разочарованно покачало головой еще более далекое от человеческой природы существо. Из-под золотой маски вылетели три такие же золотые мушки и причудливыми зигзагами устремились вниз, в разные концы раскинувшегося у подножия гор города.

***

В самой чаще густого мшистого леса, в избушке с крышей в форме ведьминой шляпы за низким деревянным столом сидели однорукая ведьма и красивая девушка в простом, но чистом зеленом платье. Тонкие изящные пальцы одну за другой доставали из холщового мешочка птичьи кости, раскладывая их причудливым узором. Мягкая улыбка и безукоризненная осанка свидетельствовали о принадлежности к аристократической семье яснее, чем это могли бы сделать жемчужное ожерелье или, скажем, диадема с рубинами.

— Эту другой, другой стороной ложь.

Леди тряхнула каштановыми кудрями, сбрасывая пелену ясновидения, туманившую реальный мир, и удивленно посмотрела сначала на ведьму, а затем на получившийся рисунок.

— Вот эту, эту переложь.

Простецкий говор привычно резанул слух, но девушка даже не поморщилась. Воспитание — это не умение избегать ошибок, а умение не указывать на них другим. Она внимательно изучила косточку, в которую уткнулся сухой, изукрашенный пигментными пятнами палец, прислушалась к собственным ощущениям и упрямо покачала головой.

— Нет, госпожа. Все на своих местах.

Ведьма нависла над гадальным узором так низко, что длинный крючковатый нос едва не касался птичьих останков. Казалось, она их нюхает.