Холодный дом

Как пробудился, так Балабановых подчинил и сбил с пути истинного.

— Уразумел, почему вас потянуло в храм бомбу тащить? — Мещеряков пнул Еремея, который притворялся равнодушным, а сам внимательно слушал рассказ Луки Архиповича. — В архимандрита бомбу кидали... Кто первый додумался здесь лабораторию устроить?

— Лашкевич, — сдавленно проговорил Еремей. — А потом Минц его поддержал. Хорошо здесь, говорил. Силы прибывают. — Он вздохнул и вдруг пискнул фальцетом.

— Иуда... Куда нас завёл?!

— Вот семь раз надо подумать, прежде чем связываться! — назидательно произнёс Мещеряков. — Внутренний враг он такой — бунтовщики, студенты, конокрады... — И повернулся к Архиповичу. — И что же нам делать?

— Не знаю, барин. Мне-то что? Я бесплотный. Мне сколько лет вся эта сволочь ничего сделать не смогла...

— Да! Забыл спросить? Они-то лютые душегубы, а тебя за что здесь привязало?

— Так я тоже душегуб получаюсь, — пожал плечами призрак.

— Крысиным ядом людей накормил.

— Нелюдей.

— А то без разницы. Это вам, жандармам, легко. Кто подозрительный показался — «бах!» из левольверта! И всё. А мы людишки чёрные, нам самосуд вершить не положено. Нас и на земле за это судят, и Бог наказывает.

— Я бы на месте Бога простил, — вздохнул ротмистр.

— Не богохульствуйте, ваше благородие! — воскликнул Еремей. — Мы, может, последние мгновения доживаем? О душе подумать надо!

Мещеряков кивнул.

Удивительно хоть в чём-то соглашаться с бомбистом-социалистом, но в данном случае бывший семинарист прав. Становилось всё холоднее и холоднее. Уже градусов двадцать по Реомюру. Дыхание замерзает на усах сосульками. Пальцев на ногах жандарм давно не чувствовал. Как и кончик носа. До утра без движения внутри тесной окружности они не выстоят. Превратятся в ледышки. Но и выходить за её пределы не хочется. Сводить близкое знакомство с семейкой Балабановых — то ещё удовольствие. Мещеряков вспомнил незавидную кончину Соломона Минца и Барбары Руцинской и содрогнулся.

— Ну, так помолитесь за всех нас, господин Еремей Тихий — социалист, террорист, бомбист. Ведь Иисус Христос учил любить всех, независимо от политических разногласий. Помолитесь — вдруг, поможет. Нам сейчас только чудо и поможет.

Бомбист не стал возражать.