Холодный дом

Ротмистр сделал вывод, что в доме оборудована секретная лаборатория, где заканчиваются работы по изготовлению бомбы. Любой другой из социалистов только помешал бы экс-студенту. А поскольку до самого кануна Рождества никто ничего не вынес, Илья Павлович сделал вывод, что забирать бомбу они придут перед самым террористическим актом. Потом проникнут в собор в самом начале службы, оставят адскую машинку и сбегут. Хотя нельзя исключать варианта, что кто-то взорвёт себя вместе с прихожанами. Фанатики они фанатики и есть.

С утра за домом следил Пафнутий, потом вахмистр Атаманов. Не получив сигнал тревоги, ротмистр понял, что «Свобода и совесть» появится ближе к ночи. У них просто не оставалось иного выхода. Конечно, могло так получиться, что записка о террористическом акте в Исаакии, подброшена для отвода глаз. Но об этом лучше не задумываться. Финал карьеры, разжалование, служебное расследование, позор... Уж лучше пулю в висок из верного Смит-энд-Вессона калибра 0.38, который Илья Павлович предпочитал револьверам Лефоше, которые полагались корпусу жандармов.

— Степаныч, — проговорил ротмистр. — Они нас точно по следам не обнаружат?

— Так позёмка, ваше благородие, — отозвался вахмистр. — Метёт. Какие следы? — Он присел на корточки, вытащил из заплечного мешка лампу «летучая мышь» с защитным кожухом, превращавшим её в потайной фонарь, чиркнул спичкой и зажёг фитиль.

Узкий круг жёлтого света выхватил стены с облупившейся штукатуркой.

— Сколько лет он пустует? — пробормотал Пафнутий. — И чего никто не живёт-то?

— Говорят, что здесь когда-то кого-то убили, — ротмистр протянул руку и коснулся покрытой изморозью стены. Холодно. Даже через перчатку. — Можно было бы поднять архивы уголовной полиции. Но некогда. Родина в опасности.

Степаныч переступил с ноги на ногу. Захрустел мусор и лёд. Откуда здесь лёд? Понятно, что дом не отапливается годами, но всё же Петербург — не Лапландия с её морозами.

— На второй этаж! — скомандовал Мещеряков. — Там подождём. Шагать аккуратно. Следов не оставлять.

Стараясь не тревожить покрывающий ступени мусор, они поднялись на второй этаж. Вахмистр подсвечивал дорогу «летучей мышью». Направо и налево тянулись анфилады. Когда-то здесь жили люди. Радовались и грустили. Взрослели, а потом старели. Растили детей и затевали ссоры между собой.