Скромный Гений подземки

А тут еще звякнул Сева Баклужин, сказал, что готов прямо сейчас заехать и завезти долг. Глебыч, разумеется, не возражал.Удачи накладывались одна на другую: Сева, оказывается, ехал на Белорусскую и мог подбросить Глебыча на своей лихой "Субару" чуть ли не до дверей редакции. По дороге они умудрились не вляпаться ни в единую пробку, проклятие автомобильной Москвы. Работа в итоге оказалась плевая, Глебыч справился с нею буквально за час. Перед самым его уходом сотрудникам стали выдавать давно обещанную премию, так что (если учитывать и возвращенный Севой должок) из редакции Глебыч выходил с весьма туго набитым бумажником.

По пути к метро он прикидывал (раз уж завелись деньги) чего в ближайшее время прикупит: музыкальный центр или новый монитор. В принципе, хотелось и того, и того.Немного не дойдя до Пушкинской площади Глебыч неожиданно завернул в "Елки-Палки", отведал "Тамерлана" под пиво и совсем уж в благодушном настроении наконец-то спустился в метро. На этот раз он следовал вполне логичным и естественным маршрутом, через Театральную и Площадь Революции.Перейдя на родимую ветку, Глебыч успел вклиниться в толпу, которая мерно втягивалась в открытые двери одного из центральных вагонов. Пассажиров было действительно много, даже до поручней дотянуться толком не удалось. Да и в вагон уместились не все, кое-кто остался на платформе."Надо будет на Курской пересесть ближе к хвосту, - подумал Глебыч с ленцой. - Если удастся..."Створки дверей с характерным звуком схлопнулись."Осторожно, двери закрываются, - запоздало объявила дикторша, - следующая станция - Маросейка, пересадка на станции Китай-Город Калужско-Рижской и Таганско-Краснопресненской линий."Долгие несколько секунд Глебыч соображал - что же это значит? Потом боязливо покосился на соседей.Тех, казалось, ничуть не смутило объявление дикторши, словно станция Маросейка действительно существовала. Но Глебыч прекрасно помнил, что никаких станций между Площадью Революции и Курской нет и никогда не было.Совершенно сбитый с толку Глебыч вывалился из вагона на станции Маросейка. Станция как станция - гранит, мрамор, панели с филигранной резьбой, колонны, помпезные сталинские светильники, в центре зала - небольшая скульптура на постаменте, изображающая Богдана Хмельницкого верхом и с булавой в руке.