Шелковый платок

Шульц помотал головой:

— Борисовой вообще может сегодня в магазин не надо, стоим тут как дураки.

— Надо, надо, я у неё вчера в подъезде свет...

— Не понимаю, что за многоходовочка?! Нельзя было сразу на квартиру пойти?

— Просто так не пойдешь — нужна легенда, прикрытие... А вдруг нет никакой травмы?.. Текст, да, болезненный. Но ведь бывают же и хорошие писатели!..

Шульц вздохнул:

— Мне бы твой оптимизм...

Тут и у Блюменфельда и у Шульца защекотало в носу. Они автоматически повернули головы и лицом к лицу столкнулись с ней, восходящей звездой реалистической прозы.

— Не подскажете, — спросил Блюменфельд, — какой йогурт вкуснее — ананасовый или фейху... или с запахом фейхуа?

Елена Борисова странно посмотрела на них, пробормотала:

— Я такое вообще не ем, — и быстро укатила тележку в неизвестном направлении.

— Ну вот, — вздохнул Шульц, — теперь ещё и внешность менять!..

***

За следующий месяц в Еленину дверь звонили высокий и низкий газовщики, пытались устранить утечку газа.

Оба получили по порции перцового баллончика и «У меня плита электрическая». Пара сантехников с жалобой от соседей снизу. Были посланы в далекие края за участковым. Высокая бледная бабулька, которую Борисова никогда раньше не видела: «Мой котик сбежал к вам на балкон». Бабулька была оставлена за дверью, котика с подозрительно розовой мордой Елена отловила сама и с трудом выволокла из квартиры: «Чем вы его кормите, его же не поднять!»

Наконец, Елене позвонили из издательства и попросили дать интервью журналу «Домашняя психология» — «У них огромная женская аудитория, как раз то, что нам нужно!»

Интервью назначили на нейтральной территории — в ресторане Оазис.

Две журналистки — высокая и худая Лидия и низкая и розовощекая Матильда — сперва насторожили Елену, но они прекрасно ориентировались в её романе, может быть даже лучше, чем она сама. Мировую литературу уж точно знали лучше. И вот, после бокала красного и порции шашлыка, они болтали практически как давние подружки.

Елена рассказывала о том, как единожды пережитое насилие полностью разрушает доверие женщины к миру, разрушает социальные связи, ломает жизнь.

— Расскажите, как это произошло с вами, — попросила высокая журналистка.

Елена собиралась сказать как обычно: «Нет, это не про меня». Собиралась прогнать навязчивых тёток, позвонить в издательство и устроить скандал, но вместо этого заговорила не умолкая о том самом дне, словно кто-то её тянул за язык.