Княжна В.

Любо-дорого смотреть, когда опытный обманщик, да к тому же колдун, одними только пальцами творит самые что ни на есть настоящие чудеса. Может, потому волшба и встречается чаще всего у крепостных, прытких да хитрых? Зачем, скажите, пожалуйста, колдовать знатной графине, у которой и без того полны закрома всяческого добра? Зачем колдовать полковому офицеру, который одной только саблей и храбростью может добыть себе чины и положение? То-то!

Кроме играющих в нарды, во дворе обнаружились прилегшая отдохнуть под деревом старушка да козлик, мирно бродящий возле нее.

К моему великому удивлению, никто не гнал эту странную парочку со двора лечебницы; казалось, никто, кроме меня, не замечает их вовсе. Даже мне через несколько мгновений начало казаться, что я смотрю на них не сквозь намытое оконное стекло, а сквозь мутную водную гладь, щедро затянутую зеленой тиной. Я потер было глаза, чтобы рассмотреть получше, хотя бы для того, чтобы убедиться, что зрение меня не подводит. Глянул на бабку с козлом и обомлел. Минуту назад я был готов поклясться, что козлик был молочно-белый, с одной коричневой подпалиной на боку, а сейчас он как будто бы вырос, отрастил гигантские ветвистые рога и стал черным как уголь! Он смотрел на меня не мигая, и с высоты второго этажа я четко видел его страшные горизонтальные зрачки. Козел этот напомнил мне того, что я увидел в кошмарном бреду, который напал на меня во время дуэли. Я отшатнулся от окна, замахал руками и, как в бреду, повалился на постель. Что тут началось! Откуда ни возьмись появилась медсестра, а потом еще одна, и еще, и они кружили вокруг меня словно суетливые белые гарпии, предлагая поставить укольчик или выпить успокаивающего сбора, пока мне не сделалось совсем дурно. Отбиться от них не было решительно никакой возможности, и я со смирением принял настойчиво предложенный мне укол морфия.

Я спал и видел ужасные, отвратительные сны: черного козла с перепачканной в крови мордой, хохочущую во весь рот девицу, у которой из глотки сыпались жабы, угли и змеи, старуху, играющую в нарды с двумя мертвецами.

Они то замирали, глядя на меня с широко распахнутыми глазами, то принимались, как марионетки в кукольном театре, за свои привычные действия, а то водили вокруг меня богомерзкий хоровод, сужая и сужая кольцо рук, ног и тел. Мне, прошедшему службу на Кавказе, на турецкой границе, в Болгарии, видевшему конную рубку, было, сказать по совести, страшно.