Покручь

Разве я не понимаю? Сам заинтересован... Значит так, голубчик, сейчас мы перекусим, чем Бог послал, а в обед тамошний мельник будет домой возвращаться. Он вас и доставит. Эй, Матрена, самовар грей!

Мельниковы лошадки — круглобрюхие, по-зимнему лохматые — весело трусили в умятой колее. У мухортой, заменяя колокольчик, звонко екала селезёнка.

— Шо там не думай ты, барин, — мельник повернул к седоку разрумянившееся на морозе лицо, щедро дохнул казенкой с луком. — Не простой то зверь. Свинцом много не навоюешь.

— Что ж посоветуешь? — на полном серьёзе поинтересовался Пашутин.

— Серебро, барин. Тильки так и можно. Одно слово — вовкулака.

Заметив удивление, пояснил.

— С-под Умани я, барин. Все меня так Ёськой-Хохлом и кличут. А мельник я в прыймах.

— Вот оно что... Волкодлак, значит. А подозреваешь кого, братец?

— Эх, барин! Може и так. А може й ни... Шо без толку на мужиков брехать, ровно кобель цепной?

Осип надолго замолчал, без толку теребя вожжи. Не проронил ни слова до самого села.

На околице мельник снова обернулся:

— Ну, шо, барин, ко мне?..

— Спасибо, братец, у меня письма к отцу Серафиму.

— Тады приехали. Тпру, родимые!

Розвальни стали у расплывшегося рубленого дома с резным крыльцом. Разбежавшийся через двор рябой пес нацелился было махнуть через плетень, но в последний миг передумал и вернулся с поджатым хвостом, пристыжено поскуливая.

Помогая охотнику сгружать чудной кожаный короб, Осип шепнул напоследок:

— Ты к леснику пригляделся б.

В доме местного батюшки царил полумрак. Полыхала жаром печь. Пахло ладаном и квашеной капустой. Шагая через горницу к столу, Пашутин, заметил, что неровная походка его — последствия раны — не укрылась от Серафима.

— Туркестан? — связал мысленно густой загар гостя с хромотой чинный, похожий на Владимира Крестителя, поп.

— Трансвааль, отче, — охотник, сменивший к ужину дорожный сюртук на мохнатый свитер с высоким горлом, присел на край лавки.

— Ишь ты! Далече вас занесло. Ну, да соловья баснями не кормят. Угощайтесь. Наливочку моя матушка готовит знаменитую.

Кроме изготовления вишневки к талантам матушки относилась засолка грибков, квашенье капусты, а также выпечка духовых пирогов с зайчатиной.

— А что вы думаете, отче, о волке вашем? — поинтересовался Андрей Николаевич, когда понял, что более не в силах съесть ни кусочка.