Обманщица сердца, цикада

Служба оказалась рутиной – коммунальные склоки, драки, избитые жены, обдолбанные малолетки, пьяные мужики, изрыгающие брань пополам с угрозами. И бумаги, бумаги – рапорты, отчеты, тома показаний, которые никто не читал. К серьезной работе Аленку особо не допускали – считали то ли чересчур молодой и глупой, то ли слишком смазливой.

Неуклюжая форма не могла скрыть ни балетную спину, ни сильные ноги, ни гитарные изгибы фигуры. С лицом девушке повезло меньше. Фарфорово-бледное, с блеклыми ресницами, татарскими скулами и нелепой пуговкой носа, оно прекрасно смотрелось под тяжелым театральным гримом.

Обычная косметика Аленке не шла наотрез. А о сцене она давно не мечтала. Пять лет у станка завершились позорным изгнанием – выворотность есть, прыжок есть, но рост, но вес! Мамочка, вы сами должны все понимать! …Балет сменился английским, греческим и латынью, способная дочь до поры до времени не разочаровывала родителей. Потом они развелись, Москва сменилась зачуханным Красногорском, МГУ – техникумом, будущее – настоящим.

Тщательно протерев стол, Аленка достала печенье, налила крепкого чая, бухнула в кружку сахара. Самое обидное – после семнадцати она выправилась, из пухлого подростка став стройной девицей, и могла есть что угодно и сколько угодно. Но от танцев отбило наотрез – всякий раз слышался ледяной голос преподавательницы: Елена, вы совершенно бездарны! Это «вы» доводило до слез девчонок. …Но и счастье случалось – после занятий забраться в пустой класс, притворить двери, надеть корону из елочной мишуры, встать на пуанты и откручивать по залу танец феи Драже, порхать над истоптанным полом… О! Задержанного везут – скучно не будет.

Патрульные выглядели виноватыми. Немудрено – их добыча лежала на полу грязной кучей и смердела как мусорный бак. Добиться от бомжа хоть слова представлялось неразрешимой задачей, документов при нем тоже не обнаружили.

- И зачем вы его притащили, коллеги? У нас что, ночлежку открыли в отделе? – Аленка с отвращением покосилась на серую бороду бесчувственного старика.

- На вокзале буянил, товарищ лейтенант. Уходить отказывался, пассажиров пугал, пахнет опять же, - потупился старший патрульный. Младший тем временем яростно оттирал перепачканный чем-то рукав куртки. Похоже бомж успел себя проявить.

- Вызвали бы ему «скорую» - пусть в приемном трезвеет.

- Вызывали. Приехали. Даже смотреть не стали – сказали, что не берут пьянь, для своих больных места нету.