Король, которого нет

и что же, выходит, я бы ему наврал?

— Та же песня и с рекламой, — примирительно сказал я. — Встраивать туда приворотные заклинания запрещено, а скольких ловят каждый год?

Дерек фыркнул:

— А скольких не ловят?

Ловят тех, кого надо, мы оба слишком долго работали в своей профессии, чтобы сохранить невинность. Прочих оставляют нагулять жир.

— Я видел Синюю Птицу, — примирительно сказал я. — Справедливости ради, это было поистине красиво. Мы должны сделать это хотя бы ради ее памяти.

— Сделать что?

— Найти того — или то! — кто или что ее убило.

— Фальшивки на рынке всегда были, и лицензионные заклятья тоже не всегда срабатывали как надо. Один-два неучтенных фактора, два процента влажности сверх норматива, или, скажем, у мага зуб болел — и готов брак.

— Но не в таких объемах, — возразил я. — География жалоб видишь, какая обширная? Будто партия фальшивок выброшена на рынок.

— Я накладные просмотрел, поставщики все разные.

— Значит, — я поднялся, — придется проверять всех и искать наш правильный вопрос. Дедукция — дедукцией, а оперативную работу никто не отменял.

Говорить можно и по дороге. Оно даже и лучше на ходу. Если мы не знаем правильный вопрос, зададим тот, что вертится у нас на языке.

А именно — зачем, и кому выгодно.

2.

Марджори проснулась вовремя, но чувствовала себя столь дурно, что с трудом заставила себя встать и едва дотащилась до ванной. Ехать в Академию на утреннюю лекцию нечего было и думать, в таком состоянии Мардж могла бы убить за слово «должна». Собственное отражение в дверце зеркального шкафчика ей тоже совсем не понравилось.

Зеленая. Под глазами желтые круги, и это только начало. Приподняв полу халатика, она с неудовольствием разглядывала набухшие, прочерченные синим жилы на бедре, непривычно яркие на молочно-белой коже. Они как будто сделались вдвое толще. Зачем ей столько крови? А самое главное — она стала на редкость неуклюжа. Еще ведь и не видно ничего, а она уже цепляет все косяки, и не было угла, о который она не приложилась бы коленкой. Это она-то, бегавшая по карнизам не глядя вниз. ..

Тот, кто называет это счастьем, явно пытается продать ей тухлую рыбу. Марджори Пэк вовсе не нравилось быть беременной.

Конечно, все могло быть по-другому. И Дерек не крался бы домой по стеночке, как мышь под веник, если бы она могла воспринимать все иначе... Но тот островок неуспокоенности внутри нее, который в сущности и был Марджори Пэк, противился. Вся загвоздка в том, что она — эльфа. Кто-нибудь видел беременную эльфу? То-то же.