Ценные накопления

Корежась и пополамясь во всех мыслимых и немыслимых позах, я всецело осознал, почему женщины так кричат в родах. Вроде оно вот уже! Уже… Ан нет! Никак, хоть ты тресни… Кричу, рычу от натуги, ан нет, ни в какую!.. Еще и баночка эта, будь она неладна…

Рыча на постылую баночку, всецело понимаю, почему горячо любимая маменька в беременности то и дело кляла по чем свет стоит заботливого родителя.

Возможно, я рычал о том слишком откровенно, потому как довольно скоро зашел сам объект наших с маменькой родильных страданий.

- Приуспокоился, солдат? - молвил заботливый родитель, положа мне руки на понурые плечи и поглядел в залитое слезами лицо, - Пойдем-ка.

При более пристальном рассмотрении невозмутимый вид заботливого родителя казался сострадательно-опечаленным. Он явно чувствовал себя виноватым… Сильно виноватым перед маменькой за ту неизгладимую боль, некогда причиненную ей зверствованиями акушерских гинекологов, и теперь явно желал хоть как-то исправить это.

Опустив меня в теплую ванную, заботливый родитель протянул мне стакан виски и попросил пить неспеша. Любой бы на моем месте обрадовался такому неожиданному подарку от отца, а вот меня крепкий алкоголь совершенно не приманивал.

Слушая лекцию о том, как оная самогонка на полыни расширяет мочеточники, а теплая вода расслабляет, я вспоминал день рождения нашей Биатриссии. В связи со своими вечными командировками заботливый родитель не смог присутствовать при нашем с Камелией ужаснейшем рождении, однако на рождение нашей младшей сестренки, на маменькино счастье, как раз-таки пребывал дома.

Ставя на место не в меру взволнованного дядю Генри и наводящую ненужную панику тетю Гретель, он всячески успокаивал и обласкивал маменьку, отчаянно рвущуюся к укромной кладовке, и всеми силами пытался облегчить ее родильные муки, вернув душевный покой. И у него это получилось, потому как стоило маменьке очутиться в теплой ванне, как она совершенно успокоилась, всецело увлеченная неспешной беседой.

Маменька всегда любила побеседовать на интересные ей темы. Забыв обо всем на свете, она могла часами рассказывать… Больше самой себе, но такова была ее уединенная натура затравленного зверька.

Час за часом маменька отвлеченно разрождалась, заботливый родитель поддерживал ее отвлеченной беседой.