Муха

Трескотня от центра колонны до арьергарда. А чёрные неумолимо приближаются. Солдаты мажут. Безбожно мажут! промахи!.. «Необучены. Берём кого попало, сразу в рейд». Кир выбивал чёрных, но – если б все так метко…

«Целься! Пли!» – Ну, жидовин, заводи свою машину! Давай! быстро! мне что, в штыки их поднимать? это шпана! полягут! Ну, когда?!

Потеряв половину, звери Обака вмялись в роту Анатоля. Ох. Где Железный гауптман? Бегом его сюда! Бежит. А третьей роте кишки выпускают. Мясорубка. Лезвия копий – как ланцет в полруки длиной.

Чёрный с копьём хлеще казака с шашкой. Будто леопард, в секунду рассекает человека.

«На месте!» – Кажется, лёгкие лопнут. – «Сам застрелю, дерьмо, кто побежит! Огонь!» И стрелять, стрелять, ловить в прицел. Мелькают чёрные ноги. Чёрные руки, как крылья мельницы. Лезвия копий, как мясницкие ножи. Белые зубы. Кир ясно различал их лица. Пора. Умирать надо стоя.

«В штыки! Вперёд!» – А ведь могут не встать. Так их и приколют.

Тра-та-та-та – мерно, железно, механически застучал оживший пулемёт.

Тра-та-та-та – присоединился второй. Застрекотали ручники на стороне Иевлева, вышедшего во фланг орде Обака. Радость! косилки заработали, посыпались людишки. Они валились прямо перед цепью – вспоротые очередью, с перебитыми ногами, в крови.

Ах! Ах! – Ритс, прикрытый ротой Кира, установил пушки. Опасаясь зацепить своих, он влепил разрывными по лесу, откуда валила орда. Акации срубало и подбрасывало в воздух с вихрем щепок, взлетали земляные кусты.

Чёрные дрогнули, заверещали, заметались, прянули назад и в стороны.

Получив надёжную дистанцию, Ритс перешёл на «косящий» огонь шрапнелью, а ближних причёсывал Яша. Нашлось дело и штыкам…

«Что ж ты телился, жук навозный? – с яростью благодарил Яшу Котельников. – Ещё бы чуть – четвертовали бы и засолили!»

«Напрасно ты насчёт жука, – укорил Кир наедине. – Нас, кадровых, и так осталось меньше пальцев на руке».

«Кто кадровый? – вытаращился Котельников. – Он местечковый! Пулемёты – не искусство, бойня! Вот когда сошлись – тут да! Я одного на штык, через себя – ииэх!.

. Искусство!»

* * *

…Кир тупо разглядывал утоптанную землю. Пустая жестянка из-под сардин. Смятая папироса – Иевлев проходил. Значит, лёг не сразу или раньше всех встал. Верней всего – второе. А, вот и подтверждение! Тёмный от слюны окурок сигареты – это Бульон, итальянец, шеф-адъютант из отделения разведки. Значит, Железный гауптман вызвал и отправил его среди ночи. Куда?

«Впрочем, к чему это?.. Не стало искусника.