Муха

Сейчас начнётся, – бормотал Яша. – Вон оно, в поле скачет. Рядом, совсем рядом. Взвилось… Открыть огонь. Короткими очередями!

– Как он там? – крикнули из-за перегородки.

– Бредит! – ответил Кир, перебирая бумаги Локшина.

Опасаясь вездесущих термитов и тропической сырости, Яшка держал документы в плотно закрытом жестяном футляре.

Что тут? Паспорт с подписью русского консула, офицерский аттестат, справки о ранениях, об учёбе в университете, контракт о найме, потрёпанная записная книжка, письма из дома, фотографии… Надо сдать батальонному канцеляристу.

Извлёк две изжелта-белых полоски с каллиграфическими надписями; прописные буквы были золотыми. Должно быть, это и есть камеи – амулеты с текстами каббалы. Помял пальцами – кожа! вроде тонкой замши...

«Он их прятал, стеснялся. А я чем лучше? Ни постов, ни праздников... Только крест на шее да псалом «Живые помощи» в кармане».

Жирная муха синего цвета пожужжала и села на подушку. Яша заметался, задыхаясь:

– Вижу! Сволочь… Думаешь, взял?.. Не на того напал.

Кир взмахнул рукой, метясь захлопнуть муху в кулаке и раздавить. Эх, промазал! Но хоть отогнал. Рано ей целоваться с Яшкой.

Среди бумаг нашлась рукописная инструкция о том, как следует хоронить обер-лейтенанта Локшина. Яша настрочил её со здоровым цинизмом человека, досыта хлебнувшего войны, но за строками читалась искренняя забота о собственном погребении. Если ты воюешь, эта процедура может случиться когда угодно.

– Кир? Артанов, это ты? – Яша слепо искал лицом, едва приподняв голову от подушки.

– Я это, я, – Кир ласково разгладил ему волосы. Сердце сжалось: «Плохо дело. Бабушка-покойница тоже перед концом в разум пришла – словно проститься хотела».

– Я что хочу сказать – фрайнт [1], побудь со мной. Умру сейчас. Не подпускай никого… Мне собраться надо. Плохо вижу… Темно. Уже вечер?

– Почти, – Кир оглянулся на оконце в парусиновой стене. Солнечный свет багровел на глазах. В тропиках светило не садится, а буквально рушится с небес, а ночь не наползает медленно, как бывало дома, а вспыхивает мраком, погружая мир в чернильную тьму.

– Мухи, – прохрипел Яша, запрокидывая лицо. – Гони их к чёрту. Налетели, лезут… Кыш. Прочь. Дышать… Нечем… Где выход? Адонай инком дамо... [2]

– К дождю, – глупо заметил Кир, озирая матерчатый потолок, под которым тёмными пятнышками вились вестницы смерти. – Они от дождя прячутся.

Яша только вздохнул в ответ – и всё.